Моя Гелла - Ксюша Левина

Гелла лежит на кровати, на боку, поджав колени к груди и засунув руку под подушку. Укрыта одеялом, в комнате прохладно, но не критично.

– Я могу тебе доверять? – очень тихо спрашивает она.

Тихий, чуть дрожащий голос так приятно кромсает тишину, что я чувствую мурашки по рукам.

– Да. – Нет. Не можешь. Не стоит. – Конечно.

– Ляг тогда, пожалуйста, рядом.

Я ложусь на противоположную сторону широкой кровати. Между нами не меньше метра.

Гелла тоже переворачивается на спину. Все-таки она еще пахнет собой. Несмотря на мой гель для душа и шампунь, ощущается аромат меда, или фантазия решает за меня, но так уж есть. По крайней мере, ее тепло для меня ощутимо, и оно касается моей кожи, потому что она очень-очень близко. Никогда бы не подумал, что вот этого может быть достаточно, чтобы стало спокойно. И зеркало с черными пятнами, висящее на двери, быть может, покажет мне утром просто отражение, а не черный его отпечаток.

– Я солгала. – Она нарушает молчание между нами, и сердце от неожиданности екает, лишившись опоры. – Мне было куда поехать, я просто не хотела.

В ее тоне могильный холод отчаяния.

– И солгала, что не могу поехать к Леше. Я была у него. И мы расстались. Вроде как.

Мне требуется одна секунда… хотя нет. Вру, куда меньше, чтобы преодолеть метр между нами по холодной простыне. Развернуть Геллу спиной к себе и очень крепко обнять.

– Все хорошо, – сдавленно шепчет она мне в руку, а потом кусает ладонь. Мою. И я чувствую ее слезы, но, кажется, это все, что ей нужно. Сделать мне немного больно и заплакать совершенно по-девичьи, без истерик и многословия.

– Прости, я…

– Тш-ш, все хорошо. Делай, что хочешь.

Она судорожно вздыхает и посмеивается.

– Все правда хорошо, нет, я не вру. Не стоило мне начинать с ним встречаться.

– Он что-то сделал? Что-то плохое?

– Нет, нет-нет, Егор. Я не хочу об этом, просто мне не хочется, чтобы рядом были те, кто залезет в душу, а тебя я так мало знаю, и ты будто всегда за бетонной стеной. Это идеально сейчас.

– Эй, какая стена, о чем ты?

– Не знаю, просто ты правда мог бы стать моим другом. Мы так не похожи, что могли бы идеально друг друга дополнять. Я бы ходила к тебе заниматься английским и все такое.

– Почему вы расстались? – Все-таки не могу не спросить, просто потому, что после мирных разрывов не плачут и не гуляют под дождем.

– Это не важно. Не стоило нам встречаться. Просто все вокруг говорили, что он в меня влюбился и что мы идеальная пара, и я сдалась. Так бывает, правда? Я очень быстро поняла, что сама себя убедила, будто все правы.

– Он точно тебя не обидел? – Все-таки выдыхаю в ее пушистые волосы, щекочущие мне нос, целую ее в висок и еще крепче прижимаю к себе.

– Меня сложно обидеть, я кремень, ты не знал? – смеется Гелла.

– Не знал.

– Давай спать, – просит она, разворачивается в моих руках и прижимается щекой к моей груди. – Так быстро бьется…

– Давай не будем об этом, – с истерическим смешком прошу я, обнимая Геллу обеими руками.

– Ты только не думай, что я к тебе приехала из мести или вроде того.

– Не думаю.

– Просто… у тебя было так тепло в машине, а твоя футболка пахла уютом. А дома наверняка у дедов вечеринка, потому что… да у нас все время гости.

– Я не тот человек, про которого можно сказать «уютный».

– Это не тебе решать.

Она утыкается носом в мою футболку и закрывает глаза. И мы засыпаем.

Глава 26

Новый рекорд

Мы просыпаемся в переплетении рук и ног, одновременно. Лежим нос к носу, моя рука – под ее шеей, ее нога закинута мне куда-то на бок, едва ли не под мышку, и, кажется, всюду ее кудрявые волосы. Это какое-то безумие.

– Я говорила, что от влажности на даче они становятся неуправляемыми, – бормочет Гелла и морщит нос от яркого света. – Привет, – шепчет она.

Я киваю в ответ. Кажется, хмурюсь, потому что Гелла протягивает руку и разглаживает складку между моими бровями.

– Что? – Она улыбается.

– Ты исчезнешь?

– Куда? – Смеется, совсем как раньше, не как вчера, с налетом тоски, разъевшей смех ржавчиной, а по-настоящему.

– Ну, сбежишь, не выпив кофе. Забудешь мой дом как страшный сон.

Она смеется снова, обхватывает мое лицо теплыми ладонями, приближается и целует в одну щеку, потом в другую.

– Нет, я непременно выпью с тобой кофе. – И еще раз по одному поцелую в каждую щеку. – И не забуду этот чудесный дом. Тем более мне некуда отсюда бежать, я не знаю дороги.

И падает обратно, прижавшись виском к моей руке, еще ближе, чем была до этого. Чтобы поцеловать ее, мне нужно лишь чуть наклонить голову, и дело сделано. Просто повторить ее ужасно нежный жест и обхватить лицо ладонями. Поцеловать одну щеку, потом другую. И сделать это проще, чем трижды прокрутить в голове. Раз – и готово.

– Тогда пойду заварю кофе, и это будет самый ужасный напиток в твоей жизни. – И снова одна щека, потом другая. – А потом отвезу тебя домой.

Я не отпускаю ее, гладя большими пальцами скулы. Даже они покрыты веснушками. Кожа мягче, приятнее, чем я помнил. Мои фантазии так бледны по сравнению с оригиналом.

Кончики наших носов почти соприкасаются. Взгляд Геллы блуждает по моему лицу, я чувствую его жгучие прикосновения на глазах, губах, кончике носа.

– Егор… ты же не собираешься меня поцеловать?

Кровь резко бьет в виски, губы, пах и кончики пальцев, что чуть сильнее давят на кожу Геллы, которая делает резкий вдох, приоткрыв рот. Идеально-острый момент для незавершенного действия.

– Мне нужно в душ. – Ухожу так быстро, что не успеваю посмотреть на собственное отражение в зеркале, нарушив привычный ритуал.

Она не спускается следом, я не слышу скрипа ступеней, двери или пола. Дождь закончился, на улице прохладно, и практически наверняка дышится легче, чем в доме, пропахшем Геллой, так что, не думая о том, что это глупо, принимаю душ, вытираюсь, натягиваю на себя штаны и толстовку, которые Гелла вчера оставила на стиральной машине, и, хлопнув дверью, выхожу на улицу, чтобы пробежать привычный маршрут.

Это кажется неплохой идеей, потому что так она сможет спокойно спуститься, принять душ. Если кофе сварит сама, будет замечательно, потому