Огненный холостяк, или Как заставить дракона жениться - Кира Фарди

На миг она растерялась, тем более, что королева со свитой отстали. Видимо, Коэр не позволил им идти дальше, и сейчас они с Санитой находились в мрачном зале совершенно одни.

Лира кинулась к одному проходу, прислушалась, бросилась к другому. И всюду тащила за собой Саниту.

— Пожалуйста, умоляю! — простонала Санита, не выдержав этих метаний. — Я отдам ожерелье. Только не ведите меня туда!

Лира остановилась и повернулась к ней. Они стояли уже совсем близко от чудовища. До их слуха доносилось его тяжёлое дыхание, казалось, сами стены пропитались мускусным запахом животного страха. Травница силой своего лекарского дара поняла, что мантикора не просто страдала, она боялась. Но чего?

— Значит, это ты украла ожерелье?

— Нет. Мне его отдали в награду за услугу.

— Какую?

— Ну, надо было…

Лира занервничала и напряжённо прислушалась. Отчего-то в груди вырос тревожный ком, который перекрывал дыхание, мешал мыслить здраво. Она почувствовала присутствие чужой магии, но что это было, никак не могла сообразить, мысли путались.

— Говори, живо! — прошипела она, желая избавиться хотя бы от одной головной боли.

Она вглядывалась в тёмную даль, откуда доносился странный звук, словно кто-то грохотал и гремел цепями, хотя Лира знала, что мантикора не прикована к стене.

— Меня попросила расправиться с вами леди Аврора. Но… — Санита вдруг испуганно съёжилась, и в её глазах заплескалась паника. — Я не убила вас.

— Т-а-а-к, — протянула Лира. — То, что это заказ Авроры, я не удивлена. А вот то, что ты не выполнила его, это уже интересно! Рассказывай всё, если хочешь жить!

— Я… я… не успела, — пролепетала Санита. — Пробил час Крысы, вот-вот в купальню должны были прийти уборщики, я уже слышала их шаги и разговор. Я спрятала вас в корзину с грязным бельём. Её унесли на кухню, к очагу для вываривания. А там стояла бадья с едой для мантикоры. Ну, я и перетащила вас туда. Едва успела спрятаться, как явились тюремщики и забрали бадью. Я думала, что вы уже… того… А потом вы появились на ужине у королевы…

Теперь всё стало ясно. Не сумев подставить Лиру на балу, Аврора нашла более радикальный способ избавиться от опасной соперницы. Золотых невест в отборе почти не осталось. Пышка Сияна не смогла бы встать у Авроры на пути.

Грохот цепей становился все громче, и последние слова Санита почти кричала. Лира уже хотела бросить ее и бежать спасать мантикору, как еще одна мысль пронзила голову.

— Ты же присматриваешь за ребенком принца? — резко спросила она.

— Д-да.

— Почему? Это не входит в твои обязанности.

— Ну…

Служанка замялась, закашлялась, согнулась пополам, словно ее выворачивало наизнанку. Лира и сама почувствовала себя плохо. Что-то влияло на них, что-то мощное и ядовитое.

— Мне поручила это леди Аврора, — прошептала служанка, едва шевеля губами.

— Как? Почему? Кто ты вообще, драконий хвост тебе в глаз?! — закричала Лира и так встряхнула служанку за плечи, что та лязгнула зубами.

— Я потомок драконидов, — прохрипела Санита. — Мой род идет из древности.

— Дракониды?

Мысли заскакали, как мыши: Лира пыталась вспомнить, где она слышала о драконидах. И тут словно яркая вспышка на миг ослепила ее. Точно! Возлюбленная принца была принцессой королевства драконидов. Так, может, Санита знала ее?

Только она хотела расспросить служанку об этом, а заодно выяснить, почему малыш превращается в монстра, как воздух взорвался звоном и грохотом. Стены задрожали, на головы девушек посыпались осколки камней. Один из узких проходов заполнила какая-то безобразная масса, которая начала выдавливаться в зал.

Девушки закричали от ужаса, бросились бежать, но Лира вспомнила, что за спиной королева и ее многочисленная свита, и остановилась. Она оттолкнула Саниту в сторону и выставила перед собой ладони. Удары сердца отзывались в ушах, но в душе горел решительный огонь. Она не собиралась сдаваться без боя.

Безобразная масса переливалась всеми оттенками гнили. От нее исходил тошнотворный запах разложения, заставляющий слезиться глаза. Слизь медленно, но верно выползала в зал, оставляя за собой влажный след, а в ее центре горели два красных глаза.

Это было так жутко, что Лира попятилась, наткнулась на Сабину, исступленно причитавшую, и замерла, оценивая ситуацию. И вдруг слизняк как-то странно хрюкнул и на мгновение опал. Лира узнала мантикору, только раздувшуюся до невероятных размеров. Чудовище тоже узнало девушку. Оно собрало остатки сил, поднялось и издало протяжный вопль.

— Убегай! — крикнула травница и обернулась к служанке.

Что-то мелькнуло перед ее глазами, резкая боль пронзила грудь, и Лира провалилась в забытье.

Очнулась она не сразу. Сначала различила далекий звук. Он звенел колокольчиками, то рассыпаясь серебряными монетками, то ухая набатом. С трудом приподняв веки, Лира увидела расплывчатое изображение высокой крыши. Тонкие лучи солнца пробивались сквозь щели в пучках соломы, разливая в воздухе танцующие полосы света и тени.

Голова раскалывалась, словно ее наполнили горячим свинцом. Травница попыталась пошевелиться, но острая боль в груди заставила ее замереть.

Где она? Что произошло? Воспоминания возвращались фрагментами. Огромный слизняк, служанка… крик… боль… Ярость. Лира прикусила губу, стараясь унять дрожь. Она не помнила лицо нападавшего. Она вообще ничего не помнила. Только резкий свет в глаза и боль.

Постепенно зрение прояснилось. Лира осмотрелась. Она лежала на жестком матрасе в маленькой, плохо освещенной комнате. Стены были сложены из грубых камней, а окон вообще не было. В углу потрескивал небольшой очаг, над которым висел закопченный котелок. Запах трав и дыма наполнял воздух, знакомый и успокаивающий.

Где-то далеко капала вода. Этот звук, такой привычный и знакомый, напоминал что-то. Лира напряглась и вдруг сообразила: она в пещере. Но не в той роскошной пещере, которая была у принца, а в маленькой, и скромной.

Сердце ухнуло в пятки, а потом пошло маршировать по ребрам, отзываясь резкой болью. Травница откинулась на подушку и застонала. Пересохшее горло отозвалось скрипом и хрипом. Лира заметила у ее ложа колченогий столик, а на нем кувшин и кружку для воды. Пить захотелось нестерпимо.

Она предприняла еще одну попытку сесть, на этот раз осторожнее. Боль все еще была сильной, но терпимой. С большим трудом Лира перекатилась на бок и, опираясь на руку, потянулась к воде. Глотала жадно, проливая воду. Она текла по подбородку, по шее, капли закатывались