Брак по воле Стихий - Татьяна Андреевна Зинина

А ещё он чувствовал Эйринию. Правда, для этого требовалось сосредоточиться и мысленно потянуться к ней всей сущностью, но зато получалось ощутить её эмоции, хоть и отдалённо. С супругой явно происходило что-то странное. Сначала она взаимодействовала с энергиями, да выложилась настолько, что умудрилась вытянуть силы ещё и из Армана. Он после этого отключился, будто сам потратил немыслимое количество магии. Сколько проспал – не знал, может час, а может – день. Но когда проснулся, снова почувствовал Эйру. Её эмоции раскачивались, словно на качелях: от страха к триумфу, от сомнения к уверенности. Ар пытался предположить, что же может происходить с ней сейчас, и даже не сомневался, что Эйриния снова влезла в очередную историю.

Ох, и бедовая же ему досталась супруга. Хотя… он и сам не лучше. По правде говоря, непредсказуемость Эйры его в равной степени и бесила, и восхищала. Но одно он знал точно – с этой девушкой заскучать не получится.

О причинах своего ареста Ар старался не думать. Да, на допросе ему сказали, что обвиняют в отравлении императора. Вот только все доказательства у следователя тайной канцелярии были исключительно косвенные. Ни одной прямой улики. И судя по всему, этот престарелый хлыщ решил вытащить признание из Армана любой ценой. Зря надеется. Ничего у него не выйдет.

Ему так или иначе придётся довести дело до суда – герцога просто так не казнишь. А уж там подключится магическое сообщество, и придёт время заявления о разрушении аномалии Пустого леса. Ар пытался уверить самого себя, что ничего, кроме временного заточения, ему не грозит. Старался не думать о плохом. Но эти мысли всё равно лезли в голову.

Ромуля отравили? Он может не выжить? Но что тогда ждёт империю? Прямому наследнику только десять, остальным детям императора – и того меньше. Императрица по закону регентом быть не может. Но кто тогда?

Логичным было бы назначить на эту должность самого Армана, вот только очень кстати нарисовалось это глупое обвинение и арест. Значит, остаётся только Брим Сорит, как второй ближайший родственник правителя, пусть и по материнской линии. Кажется, он приходился императору троюродным братом. Сам Ромуль был рождён от второго брака, и родными с матерью Армана они были только по отцу. Ну а Ару Сориты вообще никакой роднёй не считались.

А ведь именно императорского советника Арман подозревал в организации переворота. И позволил этому случиться. Недооценил коварство врага.

Вокруг стоял непроглядный мрак, в котором то и дело раздавался цокот маленьких крысиных когтей по каменному полу, но пока ни одна из серых гадин не рискнула подойти к Граниди. Они явно чувствовали в нём магию и силу, потому старались держаться подальше.

Чем дольше тянулось время, тем сильнее Ару хотелось пить. А вот от голода уже подташнивало, потому о еде не особо думалось. Чтобы отвлечься, он начал просчитывать возможные варианты побега. Нет, убегать не собирался, ведь этим бы только доказал свою виновность. Но покинуть эту жуткую камеру мог хоть сейчас. Вышиб бы люк магией, а дальше – по обстоятельствам.

Возможно, если бы он почувствовал, что Эйре грозит опасность, то не стал бы медлить. Но пока она была вполне спокойна и даже довольна. А ещё в ней очень ярко ощущалось предвкушение чего-то хорошего, и это тоже придавало Арману сил.

Вдруг задвижка на люке заскрежетала, створка откинулась, а в глаза Арману ударил свет. Он не был ярким, но после времени, проведённого в полной темноте, казался просто безумным. В камеру спустили металлическую лестницу, и сверху раздался голос:

– Лорд Граниди, сами выберетесь или помочь?

Ар усмехнулся. Тон был уважительный, даже немного раболепный, а так к арестантам не обращаются. Неужели его пришли освобождать?

– Сам, – ответил Ар и медленно поднялся на ноги.

Немного постоял, размял затёкшие мышцы, примерился к лестнице и начал восхождение.

Наверху ждали трое. И что удивительно, рядом с двумя довольно молодыми стражами стоял Хорес Силаф, глава подразделения, занимающегося особо важными расследованиями в империи, так называемой, тайной канцелярии.

– Как отдохнул? – спросил он, смерив Ара чуть насмешливым взглядом. – Вспомнил юность?

– Это не те воспоминания, которые мне хочется переживать заново, – ответил Арман, отряхивая брюки. Хотя, их без магии уже было не спасти.

– Идём. Император желает поговорить с тобой лично.

Ар мысленно хмыкнул. «Значит, жив». Этот вывод не вызвал у него огорчения. Более того, Граниди вдруг осознал, что ему было бы жаль, если бы дяди не стало. Наверное, всему виной кровная связь. Всё же Ромуль – его единственный старший родственник. Никого иного, увы, не осталось.

Вопреки ожиданиям, они направились не в кабинет императора, где обычно проходили все их встречи, а прямиком в семейное крыло. Ару эта часть дворца была прекрасно знакома. Когда-то они с сестрой жили здесь. До тех пор, пока он не начал сбегать, а Эрику не отправили в пансион.

Но когда Силаф остановился у двери личных императорских покоев, Ар присвистнул.

– Его величество желает говорить со мной здесь? С чего такая честь? – чуть язвительно выдал он.

– Заходи, он ждёт в спальне, – глава тайной канцелярии сам открыл для Граниди дверь.

– Он что при смерти? – вдруг выдал Ар.

– Уже нет, – ответил тот. – Иди. Мы подождём.

Ар перешагнул порог и закрыл за собой дверь. А затем решительно двинулся туда, где чувствовал чужое присутствие.

Ромуль полулежал на широкой кровати. Его спальня, как и весь дворец, утопала в роскоши и позолоте, а вот сам император на фоне всего этого изобилия выглядел особенно немощно. Он похудел и будто весь высох. И что поразило Ара сильнее всего – это чувство жалости, проснувшееся в душе при виде дяди.

– Рад, что ты в порядке, – сказал Ромуль вместо приветствия. – Присаживайся. На столике вода и еда. Вряд ли тебя в подземельях хорошо кормили.

– Вообще не кормили. И пить не давали, – ответил Арман, буквально падая в кресло.

Полный стакан воды он осушил за пару мгновений и почувствовал себя растением, которое полили после длительной засухи. А вот ел уже спокойнее, отрезал мелкие кусочки, тщательно пережёвывал, прекрасно понимая, что после вынужденной голодовки, организму вредно сразу сильно наедаться.

Когда же немного утолил голод, опомнился, что император до сих пор молчит. И тогда решил спросить сам:

– Ты приказал привести меня сюда, чтобы покормить? – в его голосе явно слышалась ирония.

– Чтобы поговорить, – ответил Ромуль. – Представляешь, меня тут недавно прокляли, да так, что врачи просто опустили руки. А потом случилось… чудо.

Последнее слово