Брак по воле Стихий - Татьяна Андреевна Зинина

он произнёс с доброй усмешкой, которую Арман никак не ожидал увидеть. Такое выражение на лице императора не появлялось уже давно. Наверное, в последний раз Ар видел подобное, ещё когда были живы родители.

– И это чудо носит одну с тобой фамилию, – добавил Ромуль.

Когда смысл последней фразы уложился в голове Армана, он едва не подавился кусочком тушёной курицы. Закашлялся, поспешил запить водой и только потом снова посмотрел на дядю.

– Полагаю, это не Эрика, – проговорил Ар, уже не сомневаясь в личности «чуда».

– Да, это была Эйриния, твоя супруга. А попала она сюда с помощью одного из утерянных много лет назад родовых артефактов и моего сына. Явилась, уничтожила проклятие, а когда я очнулся, заявила, что теперь я просто обязан тебя отпустить. Хваткая девушка. Но интересная.

Ар слушал его и не знал, ругаться ему или смеяться. Хотя, Эйра снова его удивила, и он сильно сомневался, что это была последняя её отчаянная выходка.

– То есть я свободен? Могу уйти хоть сейчас? – спросил Арман.

– Можешь. Но разговор ещё не закончен, – спокойно ответил император. – Эйриния сообщила о вашей экспедиции в Пустой лес. Ты хоть понимаешь, как рисковал, отправившись туда?

– Мы все рисковали, – развёл руками Ар.

– Нет. Ты рисковал больше всех. Потому что это место должно было поглотить тебя, как тех, кто его создал. Как всех обладателей магии нашего рода, которые ходили туда после. Оно бы уничтожило тебя, превратив в тварь тьмы.

Ар задумчиво покрутил в руках вилку, поднял взгляд на дядю и спросил:

– Значит, именно кто-то из наших предков сотворил артефакт тьмы, который был в центре аномалии?

– Я не знаю, что точно там находилось. Но да, это случилось во время Великой войны. Два младших сына императора Артена решились на отчаянный шаг. Они хотели усилить собственную магию до такой степени, чтобы одним заклинанием уничтожать вражеские полки. Что именно сотворили – неизвестно. Живых свидетелей не осталось. Да, вражеская армия после этого пала… но и наша тоже. В месте последней битвы образовалась аномальная зона, вокруг которой быстро создали большой ров. Император тогда распорядился стереть все упоминания о его сыновьях из списка участников сражения. Он боялся народного восстания.

– Ясно. Скажи, почему ты отправил на каторгу Эдварда Монвира? – вдруг спросил Ар, прокручивая в голове полученную информацию.

– Он подобрался слишком близко к разгадке. И решил, что разобраться с аномалией Пустого леса может только кто-то, обладающей императорской магией. То есть… ты. А я не мог допустить, чтобы мой племянник сгинул там.

– Так боялся потерять того, кто заряжает для тебя родовые артефакты? – с холодной усмешкой проговорил Ар. – А об угрозе, что уже больше полувека висела над миром из-за перекоса в течении магических потоков, ты не думал?

Император не ответил и впервые на памяти Армана виновато опустил взгляд.

– Думал, Ар. И очень внимательно читал все записи профессоров, в разные времена занимающихся изучением этой аномалии. По всему получалось, что разобраться с Пустым лесом мог только одарённый представитель нашего рода. Но для того, чтобы у этого героя появился шанс, ему требовался своеобразный якорь. Потому я сделал ставку на магический брак, и Эйриния Монвир очень удачно попала в поле моего зрения. Старик Даривор явно рассчитывал на что-то подобное, потому и сам предложил женить тебя на девушке, которую ты так неосмотрительно опозорил. А я решил немного подтолкнуть обещанием, что после рождения ребёнка отпущу лорда Монвира.

– И действительно бы отпустил? – со скепсисом произнёс Ар, скрестив руки на груди.

– Да, – без капли сомнения ответил император. – И даже профинансировал бы его исследования. При условии, что он бы привлёк к ним тебя и твою супругу. Как видишь, ставка оказалась верной. Правда, всё получилось немного не так, как задумывалось. Кстати, твоя Эйра выбила из меня обещание снять все обвинения с её отца.

– Прямо-таки выбила? – иронично бросил Арман.

– Почти, – уклончиво ответил Ромуль.

– Хороший у тебя был план, ничего не скажешь, – в голосе Ара звучал ледяной яд. – То есть мы с Эйрой и её отцом всё равно бы отправились в Пустой лес. И если бы сгинули там, у тебя бы остался наш ребёнок. Этакая страховка, чтобы после открытия в нём дара, было кому заряжать родовые артефакты.

– Арман, это не блажь и не прихоть, – голос Ромуля звучал очень серьёзно. – Без наших артефактов защита дворца падёт. А сама императорская власть начнёт трещать по швам. Они необходимы не мне – империи. И если бы я мог, то заряжал бы их сам.

– А от меня бы, наконец, избавился? Как от моих родителей? – с вызовом бросил Граниди, прекрасно понимая, что за такие заявления его могут прямо сейчас вернуть обратно в камеру.

Но, вопреки ожиданиям, император спокойно вздохнул и отрицательно мотнул головой.

– Я не отдавал приказа их убить, и уже тысячу раз говорил тебе об этом, – устало сказал Ромуль. – Кто-то сделал это от моего имени, но кто – так и не удалось выяснить. Ар, я любил сестру. Когда-то именно я помог ей сбежать с твоим отцом. Мы с ней всегда хорошо ладили. Вспомни, она ведь радовалась моим визитам. И ты тоже тогда мне улыбался.

Император горько усмехнулся и поднял глаза к потолку.

– А ведь ты именно после смерти родителей меня возненавидел.

– Нет. После того как узнал, что это твоих рук дело, – хмуро пояснил Ар.

– Так вот, подумай, что я этим выиграл? Лишился любимой сестры, получил под опеку мелкую племянницу и бунтаря-племянника, который только-только подчинил себе дар? Думаю, тебя хотели настроить против меня, использовать для смены власти. Но ты был слишком неуправляем. Вспомни, в те первые недели во дворце пытался ли кто-то втереться тебе в доверие? Кто мог навести тебя на мысль искать убийц родителей? Подумай, Ар, и наверняка найдёшь верный ответ. И у меня даже есть одно предположение. Более того, тот, кого я подозреваю, сейчас на допросе с артефактом истины. Я распоряжусь, чтобы его спросили и о причастности к убийству моей сестры и её супруга.

Ар смотрел на Ромуля, а его мысли уже унеслись далеко в прошлое, в те жуткие дни, когда император только забрал племянников по дворец. А ведь к маленькому бастарду Арману тогда многие относились пренебрежительно. И даже когда дядя официально признал их с сестрой, отношение окружающих не изменилось.

Но была всего одна женщина, которая тогда проявляла хоть какое-то сочувствие. Довольно молодая, симпатичная, светловолосая… Алимария. Да, леди Алимария Сорит. Мать Густава. Она тогда много говорила с Арманом, рассказывала, что когда-то дружила