Несокрушимо - Мелани Харлоу

Дома я приготовила детям полезный перекус и молилась, чтобы они не заметили мои опухшие глаза. Китон, похоже, ничего не замечал, пока ел свои палочки сельдерея с арахисовым маслом и взволнованно рассказывал о проекте для научной ярмарки. Но Уитни не сводила с меня пристального взгляда из-за своей тарелки с морковью и хумусом и едва прикасалась к еде.

— Ты не голодна? — спросила я, избегая зрительного контакта.

— Немного, — ответила она, покручивая на тарелке несколько маленьких морковок. — Ты в порядке?

Китон перестал есть и тоже посмотрел на меня.

— Конечно, — попыталась я улыбнуться, но улыбка получилась какой-то жутковатой. — Давайте заканчивайте с перекусом, чтобы мы успели вовремя. Пока Китон будет на боксе, Уит, мы заедем в магазин и купим всё для выпечки. Что ты хотела приготовить?

— Брауни.

— О, это вкусно. Дай-ка я найду рецепт, чтобы составить список продуктов.

Она продолжала изучающе смотреть на меня, пока я искала рецепт в телефоне, проверяла запасы в кладовке матери и быстро составляла список того, что нужно докупить. С Нового года у нас с Уитни были довольно хорошие отношения, хотя мы больше никогда не обсуждали Генри или то, что произошло той ночью. Она знала, что я работаю в винодельне, но если это её беспокоило, она ничего не говорила.

В Калифорнии она была довольно грустной и привязчивой, но я её не винила. Для нас всех это был эмоционально сложный уик-энд, а то, что Бретт был занят тем, чтобы успокаивать беременные капризы Кимми, только ухудшило ситуацию. Ему удалось провести немного времени с детьми, но я знала, что это было не то внимание, которого они от него ждали.

Я слишком хорошо это знала.

Поздно вечером, когда Китон делал уроки в своей комнате, а Уитни и я занимались выпечкой на кухне, в доме царила уютная атмосфера. Мои родители ушли ужинать с друзьями, и мы остались вдвоём. Снаружи ветер завывал у окон, а температура продолжала падать, но внутри было тепло, и кухня наполнялась восхитительными ароматами.

Уитни была гораздо веселее и разговорчивее, чем днём, и я наслаждалась её рассказами о новых друзьях в школе, симпатичном мальчике из её класса по английскому, о том, в какой цвет она хочет покрасить свою комнату в новом доме и как назовёт лошадь, которую мы собирались завести. Это был именно тот вечер, о котором я мечтала для нашей новой жизни.

— Мам, можно тебя спросить? — Уитни продолжала смотреть на миску с глазурью, добавляя в неё ещё сахарную пудру.

— Конечно.

— Почему тётя Эйприл так и не вышла замуж и не завела детей?

— Думаю, она просто не встретила подходящего человека.

— Но ведь она такая красивая.

Я улыбнулась.

— Дело не только во внешности, милая. Нужно найти того, рядом с кем ты можешь быть самой собой. Того, кто будет видеть твою красоту и внутри, и снаружи.

— Она хочет выйти замуж?

— Думаю, да. Но найти своего человека — не всегда просто. А иногда находишь, но ничего не выходит.

— Где ты познакомилась с папой? — спросила она.

— В Чикаго. Я тогда училась в колледже, а он работал там.

— Вы были влюблены?

Я тщательно обдумала ответ.

— Тогда да, были.

— Поэтому вы поженились?

Я взглянула на свою левую руку, вспоминая момент, когда Бретт надел мне на палец обручальное кольцо с бриллиантом и попросил выйти за него. Честно говоря, я тогда колебалась — в мои планы входило путешествие после колледжа. Но я любила Бретта, а он делал мне столько обещаний о прекрасной жизни, которая нас ждёт, если я выйду за него и перееду в Калифорнию, где его ждала руководящая должность в семейной инвестиционной компании. Он говорил, что любит меня. Что я буду иметь всё, о чём могу мечтать. Что он готов на всё ради меня… кроме ожидания.

В двадцать два года, ослеплённая любовью и мечтами о красивой жизни, которую он так убедительно рисовал, я сказала «да». Я поверила ему. Я сделала всё, о чём он просил, отказавшись от собственных мечтаний, и последовала за ним через всю страну, где мы действительно построили красивую жизнь — по крайней мере, внешне.

Но я не могла сказать этого Уитни.

— Да. Именно поэтому мы поженились. И я рада, что так произошло, милая. Потому что, несмотря на все трудности последних лет, я бы прошла через всё это снова, чтобы иметь тебя и Китона. Быть вашей мамой — это лучшее, что я сделала в своей жизни.

Она включила миксер и некоторое время молчала, пока взбивала глазурь. Но через несколько минут, размазывая глазурь поверх маршмеллоу на брауни, она сказала:

— Папа говорит, что любит меня. Но я ему не верю.

— О, Уитни, не говори так.

— Это правда. Я ему больше не верю. Ты знаешь, что он подарил мне на Рождество?

Я покачала головой. Бретт подарил детям их подарки, когда они ужинали с ним и Кимми, и я не спрашивала подробностей.

— То же самое ожерелье, что он подарил мне в прошлом году. Точно такое же.

— Мне жаль.

— И он сидел, объясняя, какое оно дорогое, как важно заботиться о нём и не терять его, потому что оно такое ценное. А я сидела, смотрела на него и думала: «Папа, ты вообще ничего не понимаешь в том, как заботиться о действительно ценных вещах».

Я засмеялась, хотя это было вовсе не смешно.

— Боже, Уит. Ты абсолютно права. И я не хочу это обесценивать, но ты так права. Он всегда покупал мне дорогие подарки, когда всё, чего я действительно хотела, — это чтобы он проводил больше времени с нами.

— Это так злит, — сказала она, отставляя миску с глазурью. — Что за человек он такой?

— Твой отец не плохой человек, — сказала я, заставляя себя быть великодушной. — Но он всегда был таким, кто думает, что любовь можно купить. Его отец был точно таким же. Это единственный способ, который он знает. Это заставляет его чувствовать себя важным, и для него это главное.

— Это неправильно, — упрямо заявила она, разглаживая слой глазури.

— Нет, это неправильно.

— Мне жалко этого ребёнка, который у них родится. Потому что он никогда не изменится.

Я глубоко вздохнула.

— Трудно сказать. Но я надеюсь, что ради этого ребёнка он научится любить менее эгоистично.

— Я тоже.

Мне было приятно, что она проявила сострадание к нерождённому ребёнку Бретта и Кимми. Может, я всё-таки не так сильно проваливаюсь в воспитании. Благодарная за свою сообразительную, стойкую и