Несокрушимо - Мелани Харлоу

так сильно хотела броситься в его объятия и сказать: «Да, заботься обо мне, да, защити меня, да, обожай меня. Ты — именно то, что мне нужно, то, о чём я мечтала. Вместе мы покажем детям, что такое настоящая любовь. Мы заставим их поверить в неё».

Но эти слова не могли выйти из моих уст — они были пленниками страха, который слишком глубоко засел в моих жилах.

— Ты должен уйти, Генри, — прошептала я, плача. — Я не знаю, как позволить себе быть любимой так, как ты хочешь. И я слишком боюсь попробовать.

Он смотрел на меня, сжав челюсти.

— Хорошо, Сильвия. Ты победила. — Затем он резко распахнул дверь и через мгновение ушёл.

Я быстро захлопнула дверь, чтобы не видеть, как он уходит. Прислонившись лбом к ней, я продолжила тихо плакать.

И тут я услышала голос за спиной, сверху, с лестницы.

— Мам?

Я с трудом подавила рыдания и попыталась говорить спокойно.

— Я сейчас приду, Уит.

Она сделала паузу.

— Ты в порядке?

— Да. Всё хорошо. Всё будет хорошо. — Я вытерла лицо краем свитера. — Дай мне минуту, ладно?

— Ладно.

Я изо всех сил старалась взять себя в руки, прежде чем пойти наверх, но это было бесполезно. К счастью, в комнате Уитни уже был выключен свет. Она лежала под одеялом, обнимая своего медвежонка. Я села на край её кровати и погладила её по волосам.

— Кто был у двери? — спросила она.

— Мистер ДеСантис.

— О. — Она замолчала на мгновение, теребя уши своего медвежонка. — Мам?

— Да?

— Я знала, что это был мистер ДеСантис. И я слышала, как вы разговаривали.

— О. — Я подбирала слова. — Мне жаль, что ты это услышала. Это, наверное, было неприятно. Но я обещаю тебе, Уитни, между нами ничего нет. Мы не встречаемся.

— Я знаю. Я слышала.

— После нашего с тобой разговора в канун Нового года мы с ним решили, что не будем вступать в романтические отношения.

Она колебалась.

— Из-за меня?

— Нет! Нет, милая, не из-за тебя. Просто это было слишком рано. Я не была готова. С тех пор мы только работали вместе. Но даже это скоро прекратится.

Она повернулась ко мне лицом.

— Он сказал, что любит тебя.

— Да, сказал.

— Ты ему веришь?

Я сглотнула.

— Не знаю, Уитни. В этом вся проблема.

— А ты его любишь?

— Не так, как я люблю тебя.

— Но ты его любишь?

— Это… это сложно.

— Нет, не сложно. Это вопрос, на который можно ответить да или нет.

О, Боже, я ведь совсем всё порчу, правда? Как поступить правильно? Сказать ей правду и рисковать тем, что она почувствует себя виноватой и напуганной? Или солгать, чтобы она чувствовала себя в безопасности? Я обыскала своё сердце, но не могла сделать ни того, ни другого. Вместо этого я попыталась представить, что бы сказала моя мама.

— Да, Уитни. Я его люблю. Но я не хочу. У меня сейчас всё перемешано в голове, и я пытаюсь в этом разобраться. Главное — ничего не изменится. Все обещания, которые я дала тебе, я выполню. Мы переедем в наш новый дом, обустроим его так, как захотим, наполним наш сарай животными, о которых будем заботиться, и будем отлично проводить время.

Она ещё мгновение смотрела на меня.

— Ладно.

Я наклонилась и крепко обняла её.

— Вы с братом — самое важное в моей жизни, — сказала я ей. — Мне нужно только это, чтобы быть счастливой.

Когда я выходила из её комнаты, уже почти закрыв дверь за собой, мне показалось, что я услышала её шёпот:

— Я тебе не верю.

Но она сказала это так тихо, что я не была уверена, прозвучало ли это вообще.

23

Генри

Две недели прошли.

Две бесконечные, мучительно одинокие недели, за которые я её так и не увидел.

Виноградник казался безжизненным без неё рядом. Подвал напоминал неизбежную темницу. Но стены моего пустого дома словно стремились сомкнуться вокруг меня, и я проводил на работе больше времени, чем когда-либо.

В первые дни я всё ещё надеялся, что она передумает и вернётся работать в винодельню. Но этого не произошло, и когда Хлоя начала присылать мне на почту отклики на вакансию менеджера дегустационного зала, которую она разместила, моё сердце ушло в пятки — она действительно не собиралась возвращаться.

Я ходил в зал каждое утро, а иногда и по вечерам, едва не ломая себе руки, срывая злость на груше. Я был чертовски зол на себя за то, что спровоцировал эту ситуацию. Почему я не мог проявить немного больше терпения? Дать ей немного пространства? Позволить ей прийти ко мне, когда она будет готова? Вместо этого я помчался к ней, как бык в посудную лавку, разрушив всё своим неуклюжим стремлением завоевать её хрупкое сердце.

И каждую ночь я лежал без сна, мечтая быть рядом с ней, и задавался вопросом, как, чёрт возьми, пережить потерю того, кто никогда даже не принадлежал тебе по-настоящему.

День святого Валентина выпал на пятницу, и я решил провести вечер в зале. Я только что зашёл в дверь, как услышал голос, окликнувший меня:

— Привет, мистер ДеСантис!

Это был Китон. Он стоял у входа, вероятно, ожидая, пока его заберут.

— Привет, Китон. Как дела?

— Хорошо.

— Как прошло занятие сегодня?

— Здорово, — он улыбнулся с энтузиазмом. — Мне очень нравится, и тренер говорит, что я делаю успехи.

— Уверен, что так и есть, — я улыбнулся в ответ.

Он выглядел здоровым и счастливым, может быть, даже выше, чем в последний раз, когда я видел его в канун Нового года. Дети так быстро растут.

— Слушайте, я хотел вас кое-что спросить, — сказал он. — Это для моего проекта на научной ярмарке.

— Конечно, давай, — я поправил сумку на плече.

— Я хочу провести эксперимент, чтобы проверить, влияет ли музыка на рост растений. Мой дедушка подумал, что вы могли бы мне помочь.

— Какая крутая идея. Я с удовольствием помогу, — я сделал паузу. — Но сначала убедись, что твоя мама не против, ладно?

— Ладно.

В этот момент в дверь влетела Уитни.

— Китон, мы ждём тебя целую вечность! Мама говорит, пора идти.

— Ой, извини, — сказал он, указывая на меня. — Я разговаривал с мистером ДеСантисом. Он поможет мне с научным проектом.

Уитни покраснела.

— О… привет.

— Привет, Уитни. Как дела?

— Хорошо, — она смотрела на мои ноги, избегая встречаться взглядом. — Нам пора идти, Китон.

— Ладно, — он с надеждой посмотрел на меня. — Мне нужно прийти