Свет в твоей душе - Дана Мюллер-Браун

– Он предложил помощь мне и отцу.

– Тебе и твоему отцу?

Я смеюсь. Так долго, что начинаю задыхаться и плакать. Скорее от отчаяния, чем от горя.

– Лиран был уверен, что мы сможем привлечь тебя и Арка на свою сторону, и тогда у нас будет два очень могущественных героя. Ты была просто оружием, которое мы тщательно чистили и поддерживали, чтобы оно работало.

Эти слова больше не должны меня задевать. Прежде всего потому, что она просто произносит то, что я уже давно поняла. До сих пор я думала, что все это было связано с пророчеством. Но нет. Они просто хотели, чтобы на их стороне были могущественные герои. Такие, которых на самом деле они сами боялись.

– Ты знала, что я любила тебя. Что я сделала бы ради тебя все, Авиелл. Так зачем же все это? И почему ты осталась с мятежниками? Почему позволила разорвать наши узы, если они были нужны, чтобы привязывать меня к тебе?

– Хочешь правду, Навиен? – Она снова смеется. – Может быть, ты просто помнишь слабую Навиен, которая сделала бы для меня все. Но ты не всегда была такой. Ты была вспыльчивой и еще в детстве чуть не убила меня и отца. Ты просто выполняла свою роль какое-то время, а потом это снова вырывалось из тебя на свободу. Мы перепробовали все. Аббат Режан заставлял тебя носить власяницу. Наказывал тебя. Он даже давал тебе яд, чтобы ты стала спокойнее. Но ты никогда не делала того, что от тебя хотели.

Я морщу лоб, потому что одна часть меня думает, что она лжет, а другая постепенно осознает, что это правда. Постепенно будто возвращаются воспоминания, которые у меня стирали. Я слышу свои крики. Чувствую боль. Знаю, что я сопротивлялась. Я так часто плакала. Я просто забыла об этом, потому что они заставили меня забыть.

– Почему вы тогда просто не обезглавили меня?

– Уж поверь, отец много раз пытался это сделать. Но тебя невозможно убить. Никто не может убить тебя, Навиен.

– Я ведь почти умирала.

– Когда тебя зарезали князья? – Она качает головой. – И что тебя спасло? Твой свет. Хотя ты даже не могла его контролировать. Эти отвратительные силы внутри тебя защищали тебя всю твою жизнь. Идиотские слова в твоих тайных апокрифах это подтверждают: «Смерть будет искать тебя, но не найдет».

Я ничего не отвечаю. Просто стою и смотрю.

– Нам нужно было найти другой способ, поэтому мы разорвали нашу связь.

– Но Ка работал на Золотое перо, – возражаю я.

– Ты действительно думаешь, что травма может разорвать связь подзащитного и его героя, Навиен? Ты так наивна? Ты ни на секунду не задумывалась о том, сколько раз князья и дворяне бывали ранены? Я приняла то средство. Надеясь, что это сделает тебя более зависимой, когда у тебя больше не будет меня, и сломит тебя, чтобы все пророчества сбылись. Что тоже сработало. Вплоть до того, что ты упала в объятия Лирана и доверилась ему. Надеялась, что он сможет тебя полюбить, и когда он показал тебе твои стихи, ты поверила в это.

Она смеется. Смеется надо мной, и мне тоже хочется над собой смеяться.

– И только этот ангел… он хотел все испортить. Тогда я ввела в игру Золотое перо. Или, скорее, приняла руководство над ним, потому что Аарон как глава бесполезен.

Она смотрит на Лирана, который по-прежнему лежит на полу в полубессознательном состоянии. Но где же Арк?

Затем ее взгляд перемещается на Серру и Марви.

– Вы знаете, почему мы так себя называем? – спрашивает она с превосходством и какой-то злобной радостью в голосе.

– Потому что вам хотелось бы быть ангелами? – подсказывает ей Марви.

В голосе у него такой гнев, что я понимаю, с каким трудом он последние несколько минут себя сдерживает, чтобы не оторвать ей голову.

Авиелл усмехается.

– Потому что у нас есть их перо. Ты ведь Серра, первый серафим царства света, верно?

Серра напрягается, а Марви бросается вперед. Так быстро, что я едва замечаю его движение. Он хватает Авиелл за шею и поднимает ее.

– Не смей ей угрожать!

Авиелл хрипит, но продолжает смеяться. Она выглядит гораздо более одержимой, чем я.

– Это правда? У них твое перо? – обращаюсь я к Серре.

Она побледнела. И хотя это уже само по себе достаточный ответ, я продолжаю вопросительно на нее смотреть.

– Отпусти ее! – приказывает Серра, очнувшись от оцепенения.

Марви немедленно опускает Авиелл на пол, и к той подходит Серра.

– Откуда у вас одно из моих перьев?

А потом голос Серры становится непохож на человеческий. Она говорит что-то на языке ангелов или на иврите, и пол под нами начинает дрожать. Тогда у Серры появляются шесть огромных золотых крыльев. Верхние закрывают ее лицо, как маска, нижние закрывают все, что находится ниже живота. Два средних сильно взмахивают, отчего осколки стекла поднимаются и разлетаются.

Авиелл хихикает:

– Меня это не впечатляет, серафим!

Она запускает руку в оперение ее крыльев и выхватывает золотое перо. Серра отшатывается. Марви начинает излучать свет.

– Теперь ты будешь меня слушаться, – медленно и с наслаждением произносит Авиелл. Звучит это так, будто с этого момента ее никто не может остановить.

Свет Марви начинает тускнеть и в конце концов гаснет. Сияние Серры также становится все слабее, когда Авиелл медленно опускает перо на рану на своей груди.

– Нет! – вскрикиваю я, выставляя руки перед собой.

Тень и свет соединяются.

Авиелл замолкает и смотрит на меня.

– Останови ее! – кричит она Лирану, который медленно встает на ноги.

– Остановись! – приказывает он мне, и я чувствую, как что-то внутри меня хочет повиноваться. Кровь у меня закипает. По-настоящему закипает.

«Мы не должны ему подчиняться».

Это Вьюнок, она пытается освободить меня. Голос у нее звучит мягко и настойчиво.

«Мы не такие, какими они нас делают. Ты не та скотина и чудовище, каким твоя семья называла тебя с детства».

Я киваю и чувствую, как по щекам у меня текут слезы. В глазах щиплет.

«Ты намного сильнее их. Несмотря на все их пинки и удары. Ты не животное. Ты не одинока. Точно так же, как я перестала быть одинокой, когда ты меня защитила».

Я снова киваю, а потом чувствую, что она тоже кивает.

«Спасибо, – шепчет она, а потом продолжает: – На этот раз я защищаю тебя, Навиен».

В следующий момент рука, а потом все тело у меня начинают гореть. Во мне растекается свет и доходит до груди. С сердца словно спадают темные оковы. Я кашляю и пытаюсь отдышаться.