Свет в твоей душе - Дана Мюллер-Браун

– Навиен. Я люблю тебя. Пожалуйста, будь со мной. Я…

– Было время, когда я надеялась, что ты мне это скажешь. И при этом будешь честен. А теперь… – Я качаю головой. – Лиран. Я не могу. Ты не на той стороне.

– Я на твоей стороне.

Я ощущаю соленый привкус собственных слез и спиной чувствую приближение Марви. И тут Лиран притягивает мою голову к себе и целует. Я не протестую. Не потому, что я хочу его целовать, а потому, что это прощание… Я выхватываю кинжал у себя на бедре и, заливаясь горькими слезами, сжимаю ручку так сильно, что у меня болят пальцы. А потом заношу его.

Лиран замирает. Просто застывает, когда видит лезвие, остановившееся прямо перед его сердцем. Я вскрикиваю и пытаюсь донести до своего сознания, что промедление будет означать мою смерть. Но я не могу. Неспособна его убить. Я…

Арк и Аметист бросаются на меня так быстро и с такой яростью, что я и мои спутники осознаем это слишком поздно. В глазах Лирана что-то вспыхивает.

Марви поднимает с пола листок, хватает меня за руку и притягивает к себе. Я прижимаюсь к его груди, падаю в его объятия и смотрю на него. На мгновение прижимаюсь к нему, и когда я снова вижу Лирана, в глазах у того появляется понимание. Все происходит за несколько секунд, и его мир будто рушится, и он точно осознает почему. Все из-за моего короткого объятия с Марви.

Как в замедленной съемке я вижу, как Аметист и Арк несутся на нас, словно темные молнии. Затем Лиран поднимает руку. Безучастно. Печально. Но он их останавливает.

– Уйдите, – хрипит Лиран.

Когда он снова смотрит на меня, в глазах у него только слезы и боль. Лиран медленно поворачивается к Марви.

– Быть любимым ею – это большая честь, – произносит он негромко и с отчаянием. – Но это будет недолго. Потому что она принесет тебе смерть.

С этими словами он отходит, и в следующий момент Марви уносит меня оттуда.

Мы приземляемся где-то в лесу, и я рыдаю. Выплакиваю всю боль, хочу, чтобы из меня вылились все горькие слезы без остатка.

Я плачу о Лиране, о Миеле, об Авиелл. О себе. О том, что моей сестры больше нет и что я никогда не любила ни Лирана, ни Миела целиком, а просто немного любила их обоих. Меня на самом деле больше привлекала их сдвоенная личность. Я скорблю о ней, ведь ее уже больше никогда не будет. Я плачу об Арке, о той Нави, которой я когда-то была. Обо всех разных версиях себя. Они все имели право на жизнь.

Но больше всего я рыдаю из-за понимания, что Лиран сказал правду, я это чувствую. Что в этих пророчествах истина. И это знание скрыто где-то глубоко у меня внутри. Моя тьма сможет впустить на землю подземный мир и убить Марви. Лиран явно считает, что подземный мир может быть пробужден только со смертью Марви. Так или иначе, но это произойдет. Я буду его гибелью. Хотя я его люблю. И это настоящая любовь. Любовь, которая будет стоить ему жизни.

Я смотрю на него снизу вверх. Во мне бушует целый океан чувств. Но одно из них более сильное и ясное.

– Только не убегай сейчас, – шепчет он, потому что я уже так часто это делала.

Я решаю поступить так, как будет правильно. Я знаю, что должно произойти. Я часть всего этого. Все дело в моей тьме. Он должен будет взять ее на себя, чтобы она не смогла меня убить. Так сказано в пророчестве. Но он – существо света. Он не сможет справиться с моей тьмой. Я сама едва могу это сделать. Но я знаю, что пророчества не всегда сбываются. Они могут быть изменены. Все можно предотвратить.

Я медленно поднимаюсь. Смотрю на него.

– Что ты делаешь? – спрашивает он срывающимся голосом.

– Я… – Мне трудно говорить из-за слез.

– Мы найдем способ все изменить, – пытается он меня уверить.

Но я давно знаю, что есть только один способ. Я должна изменить пророчество. Разрушить его. Должна поступить правильно.

Без колебаний я подхожу к Марви и беру его за руку. Другую руку кладу ему на грудь. Моргаю. В глазах у меня щиплет. Что-то внутри меня требует, чтобы я рассказала ему о своих чувствах. Но я не сильна в этом, у меня не получается это делать даже перед самой собой. Поэтому я просто прямо смотрю на него. Надеюсь, он прочитает в моих глазах все, что я чувствую.

– Я сейчас поступаю правильно, Марви.

– Не верю, что ты можешь это сделать, – говорит он сквозь сжатые зубы, и я замечаю, как губы у него дрожат.

– Я уверена в своей правоте. Я никогда не пойму, как сердце, такое прекрасное и чистое, как у тебя, может любить мое сердце. Никогда.

Он закрывает глаза. Но это не прощание. Я просто меняю нашу с ним историю. То, что между нами было, остается. И останется навсегда.

– Твое сердце более чем достойно любви, Навиен.

Я киваю, а потом тоже закрываю глаза. Собираю во мне всю светлую силу. Не темную. Только светлую. Только свет. Только добро. И… передаю ее Марви. Он отшатывается, когда чувствует внутри первый луч, но уже слишком поздно. Я удерживаю его своей силой.

Ему никогда не придется почувствовать внутри мои тени. Тьму, которая ему просто не присуща. Он никогда не должен будет это делать. Неважно, что говорит какое-то пророчество. Это мое бремя. А ему принадлежит только свет.

Когда я открываю глаза и смотрю на него, в нем что-то ломается. Потому что теперь во мне остается только тьма, только демоническая суть.

Я больше не буду воплощать Несущую свет. Теперь это будет делать он. Не осталось света, который освещал бы мою душу. И тепла не осталось. Все это я отдаю ему и с каждой секундой чувствую, как оно покидают мое тело. Я плачу. Плачу об этой части меня. Но это единственно правильный поступок.

Потому что, если не свет, ему пришлось бы принять мою тьму. Она была бы сильнее его света. Но теперь его свет будет сильнее света любого другого существа. Я с радостью приношу эту жертву. Ради него. И ради меня.

– Не бойся, – слабо выдыхаю я. – Это ничего не изменит. Я та же самая. И буду такой же, как раньше. Моя тьма никогда не определяла мою личность.

Это звучит