Свет в твоей душе - Дана Мюллер-Браун

– Я знаю, – отвечаю я уже более спокойно.

Серра массирует висок. Земля снова сотрясается, а вместе с ней и весь дворец.

– Я должен вернуться в Устерс и поговорить с теневыми беглецами. – Эти слова стоят мне огромных усилий. – Буду очень признателен, если ты останешься и позаботишься о ней.

Миел смотрит на меня со смесью радости и гнева.

– Не могу понять, почему она тебя любит. Но спасибо.

Я просто киваю и провожу языком по зубам, пытаясь сдержать гнев. Так страшно, что Навиен очнется, охваченная тьмой. А рядом будет он. Но я знаю, что он ее не оставит. Будет о ней заботиться. Он хочет для нее только лучшего. Поэтому я киваю ему. Даю указания Аро, а затем обращаюсь к Серре:

– Пожалуйста, сообщи Шеве. Он, Мик и Эсп должны отправиться с нами.

Когда мы прибываем в Устерс, на улицах царит оживление и играет громкая музыка. Интересно, они вообще переставали веселиться с тех пор, как мы здесь были?

Я спрашиваю, где Ремиэль, после чего нахожу его в одной из таверн. Рядом с ним Филипп.

– Я так и думал, что ты скоро появишься, – говорит Ремиэль, протягивая мне кружку пива, словно мы собирались выпить за конец света.

– Что именно произошло? – спрашивает он, когда мы с Серрой и остальными садимся.

– Навиен передала мне свой свет.

– Почему она это сделала? – Филипп в ужасе наклоняется вперед.

Я чуть наклоняю голову. Похоже, он единственный из княжеского рода, который, несмотря на смерть своего героя, не потерял душу и не сломался.

– Лиран узнал, что, если ее тьма перейдет на меня, это меня убьет. Но, чтобы укрепить царство света, кто-то должен нести в себе исключительно свет. В этом суть мира света. В нем должны существовать только чистые существа. Только благодаря этому свету, который несут в себе они и особенно я, как их лидер, царство света может стать сильным.

Больше мне не хочется ничего говорить. Мне и самому трудно объяснить, что на самом деле произошло. Я не мог сопротивляться. Ничего с этим не поделаешь. Словно прирос к земле, которая вскоре после этого содрогнулась.

– Почему ты выдавал себя за Густу? И как это было связано с Лираном и его планом? – обращаюсь я к Ремиэлю и Филиппу, чтобы отвлечься от разрушительных мыслей.

– Благодаря нашему шпиону в Золотом пере мы узнали, что Авиелл у них. Но она общалась с ними и раньше, – начинает Ремиэль, указывая мне на медовуху, и я делаю несколько глотков.

Везде звучат смех и музыка. Тем не менее вокруг нас тихо и слышно каждое слово.

– Филипп примкнул к нам, когда ему было двенадцать. Истощенный и довольно обросший. Однако чувствовалось, что он благородного происхождения. Он годами скрывался в лесу, и даже мы не могли его заметить. Настоящий подвиг для маленького мальчика.

– Почему ты не вернулся домой? – спрашиваю я Филиппа, потому что об этом хотела узнать Навиен.

– Я почувствовал, что Калеба убили. Все произошло так быстро. Я собирался выбраться из ручья и вернуться к ним, но течение унесло меня за сотни километров. А потом наша связь с Калебом порвалась. Я не мог вернуться. Мне хотелось это сделать. Особенно ради Навиен. Но я никогда не ощущал, что это мой дом. Я презирал своего отца, только Калеб и Навиен были мне по-настоящему близки. Но и в ней тогда что-то сломалось. Я тоже это почувствовал. Она изменилась. Раньше она была сильной, могущественной. Она умела управлять тенями, как никто другой. Но в тот момент, когда умер Калеб, она решила все это забыть и посвятить жизнь Авиелл.

Я подчеркнуто спокойно дышу и так хочу, чтобы у меня появилась возможность когда-нибудь ей все это рассказать.

Ремиэль прокашливается.

– В какой-то момент мы услышали от нашего шпиона, что Авиелл на стороне Лирана. И что они вынашивают план поставить Навиен в зависимость от себя, чтобы она сражалась на их стороне и вернула на землю подземный мир. Незадолго до этого сюда вернулись вы, ангелы. Мы не знаем, по какой причине, Навиен – недостающая часть, чтобы пробудить ее. Преисподнюю.

Он смотрит на Серру. Она сразу же отводит взгляд. Холодно и спокойно. Но я чувствую у нее в груди смущение. Он ей нравится.

– Итак, было ясно, что мог появиться Несущий свет, но кто это был, мы не знали. Мы думали, что Навиен – предвестница апокалипсиса. Затем, когда исчез Тарон и начались поиски регента, мы послали Филиппа, который появился как Густа. Конечно, с помощью заклинания света, которое, в сущности, не меняло его внешность, но в глазах окружающих он выглядел иначе. Поэтому Навиен его и не узнала. Он быстро понял, что она стала другой, а Лиран ее просто использует. Филиппу все равно пришлось притворяться, что он продолжает следовать плану Лирана. Чтобы узнать больше обо всем этом. Но Лиран на самом деле не хотел вдаваться в подробности. Однако он продолжал упоминать, как важно, чтобы Навиен прочитала тот апокриф.

– Апокриф, который он так хочет прочитать, – это сборник моих пророчеств.

– Там может оказаться то, что ему нужно?

Я задумчиво морщу лоб. Я не знаю, что это может быть. Текстов бесчисленное множество. Но лишь в немногих из них речь идет о Навиен и ее силе. Но что, если его интересует какое-нибудь другое пророчество? То, которое я никогда не считал важным?

– Не знаю, – честно признаюсь я, а затем наклоняюсь вперед и серьезно смотрю на Ремиэля.

– Теперь ты знаешь факты, Ремиэль. Ваша клятва верности распространяется и на меня?

Его выражение лица становится жестким, холодным и непроницаемым, он откидывается на стуле назад.

В этот момент начинается такое мощное землетрясение, что люди вокруг кричат. Звенят стаканы и бутылки. Факелы падают со стен, с грохотом валятся люстры. От них загораются занавески. Мы вскакиваем и посылаем световую энергию, чтобы потушить огонь. Но какая-то истерически кричащая женщина распахивает дверь, и огонь вспыхивает еще сильнее. Он отбрасывает меня назад. Внутри меня растекается боль. Но это не моя боль. Это боль Навиен, которую я чувствую. Она пока не очнулась, но… что-то происходит. Ее боль и вызывает это землетрясение.

Я смотрю на Серру, которая чувствует мои эмоции. Бесконечные секунды мы просто смотрим друг на друга.

– Я должен каким-то образом оказаться рядом с ней, – шепчу я, ощущая, что Навиен борется.

Это землетрясение не означает, что подземный мир уже победил. Оно возникло, потому что она вступила в борьбу.

Глава 20

Первое, о чем я думаю,