После развода. Бывшая любимая жена - Анна Томченко

вообще пусть сначала решаются важные вопросы, а уже потом по мере того, что будет происходить, раскручивается ситуация с разводом. Насильно я никого держать не буду. Мне тоже не упёрлось эта их брачная история. Хотят разводиться, пусть разводятся.

— Врёте. — Выдала Софа, хлопая меня по груди.

Я тяжело вздохнул.

— Разойдёшься, но только после того, как малыша вытащишь, поняла? А в противном случае я все возможное сделаю для того, чтобы ни ты, ни Назар, не выбрались из этого брака. Просто потому, что я самый главный злодей в этой истории. Понимаешь меня?

У Софии задрожали губы.

Так часто бывает, когда кажется, что весь мир против тебя. Причём безадресно этот мир против тебя. И поэтому выхода не видно.

Я же давал сейчас Софии реального противника— себя.

— Ты меня услышала?

— Да. Я просто… Я просто на развод подам.

— Ну, а я просто документы верну. Я тебе ещё раз повторяю, вытащи ребёнка и делай все, что хочешь. Хоть на ушах ходи. Разбирайся с Назаром так, как посчитаешь нужным. Скандалы, истерики, пресса— пожалуйста. Любой каприз. Но это только после того, как ребёнок будет в безопасности. Как малыш начнёт сам дышать. Как малыш начнёт взмахивать ручками, чмокать ртом. Все это как только появится— ты свободна на все четыре стороны.

Знаю, был жесток. Знаю. Но умные враги всегда найдут способ договориться и дружить против глупого. Вот пусть Софа с Назаром будут умными врагами в данной, конкретной ситуации и начнут дружить против меня глупого.

Пусть так будет.

Общий враг объединяет.

А им сейчас нужно это объединение для того, чтобы малыша вытащить.

Мне на самом деле по большому счёту без разницы— будут они в браке или нет. Я просто понимал, что иначе ситуация никак не развернётся. София не сможет выгребсти сама. Ей нужна большая надежда. Ей нужен сильный противник для того, чтобы у неё был стимул бороться.

— А потом… Потом отберёте? Да? Ребёнка? Да? — Произнесла София и отшатнулась от меня.

Я вздохнул. Встал с корточек. София вжалась в кресло, стараясь по нему распластаться. Провёл ладонью по лицу, сдирая маску.

— Все, что будет касаться ребёнка— решишь с Назаром. Ну, не думаю, что у тебя кто-то его отберёт. А если ты вытащишь этого ребёнка, то я тебе в благодарность не только это буду обещать.

Затравленный взгляд бегающих глаз.

— Давай договариваться, София. Приходи в себя. Приходи, девочка. Ты нужна своему ребёнку, как не знаю кто нужна. Кто полетит? Кто будет разбираться с врачами? Один из вас должен быть в себе. Лучше бы конечно оба. И слава Богу есть Родион, который сейчас пытался привести в сознание Назара. Но и ты нужна. Очень сильно нужна. — Я вздохнул.

— И никто держать не будет? — Недоверчиво уточнила Софа.

— Не будет. Но только после того, как ребёнка вытащите. Вот такое вот у меня дебильное чувство справедливости. Ребёнок жив здоров, со всем справляется сам— вы живёте так, как хотите. Сделаешь это, не только никто у тебя ребёнка не отберёт, но даже больше, я как дед, все сделаю для того, чтобы у мальчишки было самое хорошее будущее.

Софа не верила.

Софа сомневалась.

Я снова присел на корточки и качнул головой.

— Давай, собирайся. Приходи в себя. Делай что-то. Слезами горю не поможешь. София, Израиль ждёт. Надо перевозить ребёнка. Надо договариваться с медперсоналом. Надо прогибать под себя врачей. И чтобы на тебя, кстати, никто не мог повлиять, тебе надо выписаться из больницы. — Медленно произнёс я, потирая нижнюю губу.

У Софии глаза округлились.

— Да, да, девочка. Слышишь? Если ты будешь лежать по-прежнему у них в отделении, любое твоё давление будет расценено как очередная истерика и поэтому тебя по факту никто слушать не будет. Мой тебе совет— выписывайся. Пару дней жди и начинай вместе с Назаром давить на медиков. Оформляйте частный уход за малышом. Оформляйте перемещение. Но все это делай не в больнице. Потому что пока ты их пациентка…

— Я не верю вам! — Сказала Софа, обнимая себя за плечи.

— Ты можешь мне не верить. Ты можешь со мной не общаться. Ты можешь со мной не разговаривать. Но факт остаётся фактом. У тебя на руках ребёнок, который неизвестно, сможет выжить или нет. У меня на руках возможности. Необходимо третье звено— ты в сознании, в чётком разуме, в памяти, адекватная, а не на антидепрессантах. Приходи в себя. Это твой ребёнок. Ты его столько времени носила внутри. Давай, девочка. Кроме тебя никто не сделает этого.

Мне казалось, я использовал абсолютно все аргументы, которые только можно. Я уже ей поугрожал и конфеткой поманил. Я уже и пробовал договориться.

Пожалуйста, пусть она придёт в себя.

Я не знал, можно ли рассчитывать на Назара и насколько продуктивен будет Родион. Но однозначно на него одного положиться бессмысленно. Это очень тяжело, очень спорно, потому что Назар тоже не железный. В какой-то момент он сломается. Но если рядом будет вменяемая София, ломаться будет тяжелее.

— А Назар? — Спросила Софа, глядя на меня волком.

— А Назар должен прийти в себя точно так же, как и ты. У него нет никаких условий. Разбираться со своим разводом будете самостоятельно. Но тот факт, что вы нужны оба для того, чтобы ребёнок нормально перенёс и полёт, и медицинское вмешательство— существует. Поэтому давай ты не будешь, раз уж хочешь развестись с ним, перекладывать на него всю ответственность за это дело. Раз уж ты все равно хочешь развестись с ним, руководи балом. Тебе все равно уже терять в браке нечего. Ты можешь делать все, что угодно. Поэтому соберись.

Глава 73

Адам.

Сев в машину, я перевёл взгляд на Родиона.

— Что можешь сказать?

Родион поморщился.

— Главврач тупой. Надо что-то сделать, чтобы быстрее отказался от идеи того, что надо выхаживать ребёнка здесь.

— В чем проблема?

— А в том, что они ни её, ни малыша выписать не могут. Вот в чем проблема. И он считает, что перелёт и другие специалисты — слишком рискованно. Но я ещё раз скажу тебе, что сказал Назару: для него это рядовой случай. Для него София это обычная мать. Ему плевать будет на то выживет ребёнок или нет. Нам такое не нужно.

Родион поморщился и качнул головой, я глубоко вздохнул и уточнил:

— Намекнуть или сам поймёшь, что сделать.

Родион скосил на меня недобрый взгляд.

— Не надо намекать. Я и так знаю, что делать.

— Ну, я надеюсь ты