Там, где нас нет - Альвин Де Лорени

— Снимайте штаны, оме, — обратился я к нему, нашаривая в распотрошённых мешках какую-нибудь тряпку побольше.

— Эльфи, успокойся! — прикрикнул я на забившегося под скамью омежку, — вылези и сядь. Нет тут никого!

Сдёрнув с приподнявшего ноги Листерина его сапожки и штанишки с трусами, я, морщась от боли в руках, ощупал его живот. Совместными усилиями мы расправили на сдвоенных скамьях одно из захваченных покрывал. Пару мешков я свернул и подсунул под голову лёгшего на спину Листерина.

— Эльфи! Там сиди! — я махнул в сторòну вылезшего из под скамьи омеги.

— Давайте рожать будем, оме Листерин, — обратился я к убитому горем омеге.

Протянув руку я нашарил колено Листерина. Он лежал разведя ноги и согнув их в коленях. Проведя рукой по бедру, я дотянулся до промежности. Нет, руки-то помыть бы надо.

— Оме, мне руки помыть надо, — обратился я к Листерину.

— Вот, вот здесь ещё осталось вино разведённое, а мыло тут, — всхлипывая, указал он рукой куда-то.

— Эльфи, подойди ко мне! — бросил я сидевшему в сторòне омеге.

Эльфи молча встал и подошёл ко мне.

— Слей мне, — попросил я его.

Листерин дал Эльфи фляжку и тот стал безостановочно лить из неё воду с разведённым вином.

— Стой, стой, хватит, — остановил я его, — иди к себе.

Эльфи молча повернулся и ушёл. Вот же робот!

Мытыми водой пополам с вином израненными руками я нащупал промежность Листерина, его маленький член и будто игрушечные яички.

Сфинктер заднего прохода пульсировал, всё вокруг было мокрым — воды отошли.

Наощупь я пытался сделать хоть что-нибудь. Положив левую руку на живот, я, правой начал массировать сфинктер, расслабляя его. Помягчевший сфинктер выпустил следующую порцию околоплодных вод. Покрывало промокло насквозь, со скамьи закапало на пол. Листерин выгнулся от боли и часто-часто задышал. Отпустило.

— Оме, сейчас у вас схватки начинаются, это непостоянно, перерывы будут. Будет больно. Когда больно кричите, не сдерживайтесь. И тужимся как будто в туалет ходите, — быстро проговорил я Листерину.

— Если вам легче, то за руку меня держите, — сунул я ему левую, менее пострадавшую руку, — это всё небыстро. Теперь вам о ребёнке думать надо. Не молчите, всё, что с вами происходит говорите.

Я почувствовал, как Листерин часто закивал головой.

Пока в схватках перерыв, потренируемся в телеметрии. Портал «вижу». И «вижу» ясно, даже головы поворачивать не нужно. Изучаем Листерина. Бледный-бледный полупрозрачный контур человеческого тела лежал передо мной на спине, согнув колени. Около моей левой руки в районе живота Листерина был «виден» источник энергии, светившийся ярче тела самого оме. Ребёнок. Вроде головой к выходу должен лежать, если нет, то надежда только на удачу. Воды, вроде как без запаха были. Отпустив руку Листерина, я положил её на огромный живот, пытаясь хотя бы так определить положение ребёнка.

Нет, вроде бы предлежание нормальное. Так, теперь с собой что-то сделать надо, иначе я сам не выдержу, свалюсь. А мне ещё троих с собой через портал вытащить необходимо.

Боль от ран на голове и руках сводила меня с ума. Попавшая на кожу и в глазницы кровь демона причиняла нестерпимые страдания, разъедая ткани. Погрузившись в себя, я начал копаться в собственном мозгу с целью снизить болевое воздействие. Та-ак, где там наши ноцирецепторы? Решив начать с рук, я стал рассматривать их энергетическим зрением. Вот интересно глаз нет, а энергетическое зрение есть! Значит к глазам оно никак не привязано?

Вот кожа ладоней и пальцев. Рассматривая их, я увидел как пальцы, на которые попала кровь демона, светятся ярко-жёлтым цветом. Нервные окончания, раздражённые кислотой посылают непрерывные сигналы в мозг. Сигнал удалось отследить по тому же жёлтому цвету. Уходит он в голову. Аналогичный сигнал поступал и от повреждений на лице. Детально рассмотрев во всех подробностях прохождение сигнала боли от рук и лица, я решил, раз уж всё равно нахожусь в процессе рассмотрения энергетической сети своего организма, определиться с тем, что я вижу.

Энергетические центры я видел в виде ярких пятен. А вот остальной организм виделся мне как контур наполненный своеобразной цветной сеткой, имевшей жёлтый, голубой, зелёный или красноватый цвет. Сетка эта медленно переливалась, мерцала, цвета переходили из одного в другой. До меня вдруг дошло, что я вижу — энергетический каркас своего организма. Его составной частью были электрические импульсы, проходящие по тканям и органам. Понаблюдав за прохождением импульсов, мне удалось выяснить, что основным базовым фоном является голубовато-зелёно-синий. Жёлтый цвет передавал боль и дискомфорт (пришлось ущипнуть себя за бок), и чем он был ярче, тем сильнее боль, а красный и его оттенки передавал чувство комфорта и удовольствия. Разобравшись со своим «электрооборудованием» я приступил к ликвидации болевых ощущений. Пробежав мысленным взором от рук и проследив конечную точку поступления болевого сигнала, я попробовал телекинезом заблокировать нервные каналы, приносящие болевой сигнал от рук. Н-да. Воздействие было слишком грубым и полностью вырубило какую-либо чувствительность рук, вплоть до того, что направив телекинетическое воздействие куда-то не туда, мои руки безвольно повисли вдоль тела.

Тем не менее, поигравшись с настройками, мне удалось снизить болевые ощущения от рук. Полностью избавиться от боли не удалось, да и не нужно это, но снизить боль в руках от воздействия на них кислотной крови демона получилось. Руки ныли тихой отдалённой болью, и той рвущей нервные окончания боли уже не было.

Сложнее оказалось с лицом. Если свои руки я видел энергетическим зрением примерно из той точки, где у меня были глаза, то увидеть своё лицо я не мог. Увидеть прохождение электрических сигналов в голове не получалось. Зеркальце Листерина, бывшее в его косметичке мне помочь не могло — я в нём ничего не видел. Ощущения от боли в лицевой части головы устранить не получилось. Боль практически не утратила своей резкости с того момента как кислота демона попала мне в рану, ликвидировавшую глаза и изуродовавшую лицо.

Рассматривая себя в энергетическом зрении и успокаивая боль в руках, я практически забыл о Листерине, а между тем, у него в очередной раз начались схватки. Он вскрикнул и начал часто и глубоко дышать.

— Оме, дышите глубже, — я обратился к Листерину, — и если вам очень больно, не терпите, кричите.

— Хорошо, Ульрих, — он схватил меня за предплечье и всё время пока длились схватки не отпускал.

Боль от схваток прошла и, когда Листерину стало легче, я попросил его забинтовать мне обожжённые кислотой пальцы рук.

Одна из тонких шёлковых рубашек из запасов Шиарре была аккуратно разрезана Листерином на тонкие ленточки. Этими лентами