Кровь богов и монстров - Люсинда Дарк

я задам, независимо от того, сколько раз мы вернемся в это место, я никогда не получу того, что ищу. Может быть, потому, что то, что я ищу, находится не у него. Этого здесь нет, в этом фальшивом саду с его фальшивым светом и его изолированными как в клетки цветами.

От меня не ускользнула ирония. Академия похожа на эту оранжерею. Мы, Смертные Боги, — драгоценные цветы, пахнущие сладостью и силой. Мы растем под светом Богов, но это не настоящий солнечный свет, который освещает нас. Однако основное различие между мной и остальными заключается в том, что я не была выращена как тепличный цветок. Я выросла снаружи. Я была создана из крови, пота и костей.

Мои глаза распахиваются. Конечно же… Я моргаю, глядя на Кэдмона, который смотрит на меня со смесью любопытства и беспокойства на лице.

Эти имена заставили меня кое-что осознать. Я до сих пор не уверена, что они означают, но они напоминают мне, что я не одинока. Я не могу убить Трифона и отказываюсь делать это, не зная правды — правды, которую Кэдмон знает, но не может сказать мне.

Я должна сама найти ее.

Я резко встаю. — Думаю, урок окончен, — говорю я, моргая, когда кровь приливает ко мне, ускоряя движения.

Мне нужно выяснить правду, а затем, когда я решу, что делать, мне нужно выяснить, как использовать остальные. Смертных Богов гораздо больше, чем Богов на свете. Использовать их — это не выбор, а необходимость. Теплицу нужно открыть, а цветы освободить из плена. Только тогда они смогут по-настоящему вырасти в то, чем им суждено было стать.

Только тогда угнетению Богов может быть положен конец.

Глава 23

Теос

— Каликса здесь нет?

Я разжимаю руки и поворачиваюсь, чтобы поприветствовать задавшего этот вопрос. Руэн выглядит немного потрепанным: его волосы в беспорядке, а глаза немного запали, под ними появились тени, которые накапливались неделями, будто обрели там постоянное место.

— Нет, — отвечаю я. — Что с тобой не так?

Руэн отмахивается от моего беспокойства, как делал каждый раз, когда я спрашивал. Я хмурюсь, но не настаиваю. Однако, если он в ближайшее время не придет в себя, мне придется поднажать. Что бы его ни грызло, это не может быть хорошо.

Вместе мы возвращаемся на песчаную площадку арены, где несколько Смертных Богов сражаются в своих собственных кругах. Акслана сегодня здесь нет. Иногда такое случается, что Боги забывают, что у них здесь есть обязанности и занятия, и они просто не появляются. Будь это любое другое занятие, все бы просто пошли своей дорогой и наслаждались свободным днем. Это не просто какое-то другое занятие. Это боевая подготовка, и все знают, что соблюдение этого правила — скорее средство выживания, чем реальное образование.

Инид справляется хорошо, и я рад, что рекомендовал ее для повышения несколько месяцев назад. Даже если это подвергнет ее опасности, здесь ей будет сложнее, и ее навыки от этого будут только быстро улучшатся. Я наблюдаю, как она пригибается и уклоняется от нападающего, используя свое гораздо меньшее тело, чтобы увернуться от него, а затем прыгнуть ему на спину. Ее предплечье обхватывает его горло, пока она душит его. Его лицо начинает покрываться красными пятнами.

— А где Кайра?

Я отвлекаюсь от Инид и смотрю на Руэна. Нахмурившись, я осматриваю остальную часть арены. — Она должна быть здесь, — говорю я. — Она была не с тобой?

Руэн качает головой. — Нет, Кэдмон забрал ее с последнего урока, чтобы продолжить ее частные занятия с ним.

Я хмурюсь. — Обычно он ждет, пока все ее занятия на день не закончатся, — комментирую я.

— Я знаю. — Руэн кивает. — Именно поэтому я нахожу это странным.

Звук удара плоти о плоть эхом разносится в воздухе вокруг нас, сопровождаемый ворчанием и проклятиями. Руэн оглядывается на других Смертных Богов, сканируя их взглядом. Мое внимание переключается на моего брата, начиная с неглубоких синяков под его глазами и затравленного взгляда и заканчивая его руками. Мой резкий вдох заставляет его голову быстро повернуться в мою сторону.

Заметив направление моего взгляда, он отдергивает руку, как будто может скрыть то, что я уже увидел. Гнев ярко вспыхивает во мне, и я хватаю его за руку, оттаскивая подальше от остальных и поворачиваясь к ним спиной, когда понижаю голос.

— Скажи мне, что ты этого не делал, — я шиплю слова, каждое из которых пропитано яростью, которая в данный момент пронзает меня изнутри.

Руэн не отвечает, но этого ответа достаточно.

— Ты сказал, что тебе стало лучше, — рычу я. — Что ты перестал.

— Я так и сделал. — Он избегает встречаться со мной взглядом.

Огонь рассыпает искры на кончиках моих пальцев, бело-золотой свет ярко вспыхивает на моих ладонях. Я отпускаю Руэна и сжимаю руки в кулаки, сдерживая грозящую вырваться наружу молнию.

— Как долго?

Ему не нужны пояснения. Он знает, о чем я спрашиваю. По-прежнему не глядя на меня, Руэн отвечает тихим голосом. — С тех пор, как увидел Азаи. — В этих словах слышен оттенок стыда, и мне хочется закричать на него, что ему и должно быть стыдно.

Все эти годы… все это время…

Резкие слова, полные боли и злости, застревают у меня на языке. Они цепляются за зубы, пока я их сжимаю. Вместо того чтобы дать им вырваться наружу, я провожу ладонью по лицу, натягивая кожу.

— Мне нужен этот гребаный клинок, — говорю я.

Руэн даже не спорит. У него нет на это права. Он просто кивает. В конце концов, это редкость, когда наши роли вот так меняются местами. Я не из уравновешенных. Он такой. Обычно.

— Если к концу дня его не будет в моей комнате, я лично разгромлю твою, пока не найду все до единого, — выпаливаю я.

Темные глаза, которые кажутся еще темнее на впалых чертах его лица, встречаются с моими. — Есть только один, — говорит он.

Но он всегда может получить еще. Это опасно, но возможно. В конце концов, сам факт того, что у Руэна был еще один клинок из серы, когда я забрал и избавился от его последнего, должен быть достаточным доказательством того, что, если он захочет получить еще один, он это сделает.

Я указываю подбородком на конец поля. — Иди, — рявкаю я. — Скорее всего, ты сегодня не в том гребаном состоянии, чтобы тренироваться. Найди Мейрин и узнай, не…

— Нет. — останавливает меня Руэн.

Я выгибаю бровь и жду.

— Я не хочу, чтобы