Царствование Розы - Кейт Голден

class="sup">32 — с лабиринтами Азурина. Удивлена собственным знанием Эвенделла — моим пониманием нюансов разных городов, разных природных сред, разных социальных и политических слоев.

Я не напрасно, вернувшись в Шэдоухолд, опасалась, что изменилась. Я и впрямь изменилась.

Но женщина, которой я была теперь — проходя мимо кованых заборов, увитых зеленью, и угловых таверн, украшенных цветочными горшками — эта женщина воплощала все, о чем я когда-то мечтала: она была немного более искушенной, немного менее боялась просить то, чего хотела, и с пониманием относилась к неоднозначности жизни и сложному выбору, что встает перед каждым из нас. Не обязательно бесстрашной, но осознающей, что уже одно лишь ежедневное пробуждение в мире, полном страхов, требует мужества… И, возможно, самое главное — эта женщина себе нравилась.

Проблема, которую я даже не осознавала, — а ведь она-то, возможно, и была самой укорененной и пагубной.

Улицы Ревю представляли собой смесь монолитных фабрик, изрыгающих черный дым, и пестрых рынков под открытым небом. Рядом со складами, где мужчины были вымазаны мазутом и углем, стояли книжные с вывесками — Розекомб33, Под Обложкой. Рядом с женщинами в очках, катившими тележки с инструментами, поэты читали стихи на ступенях зданий серого, как буря, цвета.

Если Уиллоуридж обладал готической, почти что сказочной мрачностью, то Ревю был ярким. Кипящим жизнью и более чувственным. Но также и более агрессивным, и более грязным. Люди здесь ходили быстрее и увереннее. Перила и бордюры не были начищены до блеска, как в столице Кейна. Воздух пах табаком — правда, здешние трубки были длинными и тонкими, а не короткими и изогнутыми, как у Райдера.

Несмотря на холодную зимнюю ночь и хрустящий под ногами снег, местные женщины были одеты в то, на что я никогда бы не отважилась: переливающиеся, сверкающие платья с длинными шубами, глубокие декольте, подолы короче, чем некоторые мои ночные сорочки. Я залилась румянцем, увидев прозрачный корсаж с косточками, надетый как верхняя одежда, и лишь перьевой боа, согревавший его хозяйку.

Я была так ослеплена этим буйством красок и откровенными нарядами, что чуть не пропустила, как Мари юркнула вслед за Кейном и Гриффином в постоялый двор. На вывеске у входы было написано «Пустая Чернильница», и я вошла вслед за ними.

На свою беду и удачу, книгодел жил в маленьком районе на восточных холмах Ревю. Удача: получив подделку, мы окажемся у порога Этеры уже через несколько минут — мы уже послали весть и назначили встречу с королевой на завтра. Неудача: нам придется скрываться. Если Этера узнает о нашей встрече с историком, наша единственная ставка будет бита, и ее армия никогда не присоединится к нашей.

А это означало провести ночь в этой затхлой, ничем не примечательной гостинице в центре города, под жалкой люстрой, что висела так низко, что Гриффину пришлось всю нашу сгрудившуюся у стойки беседу стоять согнувшись. Откуда-то из глубин доносилась дребезжащая, чуть металлическая и приглушенная музыка. Интересно, что за музыканты бродят по коридорам подобных заведений?

— Боюсь, у нас свободна всего одна комната.

Мари покачала головой.

— Нас четверо. Я уверена, вы понимаете, почему это не подходит.

— А кроватей две, — парировала хозяйка, поправляя очки, съехавшие на кончик ее длинного носа.

— А мы платежеспособные клиенты с весьма внушительной суммой. — Мари немного покраснела. — Не могли бы вы еще раз проверить?

Неподвижный взгляд женщины мог поспорить с кирпичной стеной.

— Не думаю.

Мари уперлась локтем в деревянную стойку и наклонилась ближе.

— Мне не нравится ваш тон. Сообщаю вам, что мы…

— Простите за беспокойство, — вклинилась я. — Двухместная комната подойдет.

Мари фыркнула, и мне почудился тихий смешок Гриффина. Но на его лице, когда я взглянула, застыло обычное бесстрастие.

Темная лестница была застелена красным ковром, который не чистили уже давно, а каждый низкий выступ, под которым Гриффину и Кейну приходилось нагибаться, украшала паутина. Но коридоры были освещены масляными лампами и обставлены поношенной, но уютной мебелью — антикварными подносами и портретами хмурых дождливых дней и бледных задумчивых женщин.

Наша общая комната была на верхнем этаже и имела странную ручку в потолке, которая при потягивании опускала еще один комплект лестниц, ведущих на частную крышу. Полы из темного дерева были темными и потертыми, а две кровати — одна насыщенного цвета артишока, а другая песочного оттенка — выглядели плюшевыми и приветливыми. Даже старинные цветочные обои были очаровательны, и я решила, что мне нравится эта странная, романтичная гостиница.

— Мы с Арвен займем эту, — заявила Мари, швырнув свой промокший от снега плащ и туго набитые сумки на зеленую кровать.

Кейн и я обменялись одинаковыми взглядами.

Я была не ребенком, чтобы устраивать сцену из-за такой мелочи, но… мы с Кейном провели в разлуке месяцы. И, без лишнего драматизма — кто знал, сколько ночей нам еще осталось провести вместе в одной постели?

Даже не для секса — мы бы никогда не попытались устроить нечто подобное в одной комнате с друзьями. Но та близость. То тепло…

— Вы двое можете взять другую, — прямо сказал Гриффин, ткнув подбородком в сторону Кейна и меня. — Я буду спать на полу.

— Хватит строить из себя мученика, — фыркнула Мари. — Почему? Потому что вы с Кейном не можете делить кровать? Это самое устаревшее, хрупкое, ограниченное…

— Потому что они хотят трахаться, ведьма, — Гриффин кивнул на нас с Кейном.

Я не была уверена, кто покраснел сильнее — я или Мари. Я открыла рот, но она избавила меня от бессвязного ответа.

— А. Конечно. Мы можем обеспечить вам уединение, нет проблем.

Я не была уверена, кто покраснел сильнее — я или Мари. Я открыла рот, но она избавила меня от бессвязного ответа.

В его воркующем голосе слышалась озорная ухмылка:

— Не пора ли нам навестить книгодела?

Но Гриффин развеял всю игривую атмосферу, что витала между нами.

— Фальшивку изготовят только к завтрашнему дню, за пару часов до нашего чаепития с Этерой.

Мари плюхнулась на кровать цвета соломы.

— Чем же нам заняться сегодня вечером? — Ее глаза загорелись, когда в голове начали рождаться идеи. — В прошлый раз, когда я была здесь с папой, мы посетили темный, тихий трактир, где играли странную, чувственную музыку, и все женщины были в коротких блестящих платьях, и они читали эти длинные стихи, которые были скорее похожи на истории без начала, середины или конца, но мне они все равно понравились.

Гриффин оценил Мари одним взглядом, прежде чем повернуться к Кейну.

— Думаю, нам стоит потренироваться.

— Ага, — кивнул Кейн, выпуская мою руку и направляясь