Сквозь любое пламя - Кэтрин Картер

Пока женщинам раздают одеяла и воду, я просматриваю каждое лицо в поисках Элис. Лорен прислала мне фотографию их двоих из какого-то бара несколько лет назад, и я признаю, что мне было трудно даже заметить другую женщину на фотографии, пока Лорен не щелкнула пальцами передо мной. Лорен была одета в красно-белую клетчатую блузку, завязанную под ее идеальной грудью, и самые крошечные шорты Daisy Duke, которые только можно себе представить. Она заплела волосы по обе стороны лица и была обута в пыльные коричневые ковбойские сапоги. Она сказала, что это было, когда они ходили на линейные танцы на двадцать первый день рождения Элис. Все, о чем я мог думать, это о том, как я хочу, чтобы она снова надела эти шорты, чтобы я мог сам их с нее снять.

От этой мысли мой член снова становится твердым, и я заставляю его смягчиться, пока осматриваю каждую женщину. Боже, не дай им подумать, что я возбудился из-за них. Я, может, и не праведный человек, но я не чистое зло.

Когда я дохожу до последней группы съежившихся жертв, мое сердце замирает. Элис здесь нет.

— Блять.

Лукас подходит ко мне, вероятно, чтобы подтвердить то же самое.

— Я показывал ее фотографию всем. Никто ее не видел.

С моих губ срывается ругательство, и я скребу подошвой ботинка по бетону. Если Элис не здесь, то где же она может быть?

Еще пятнадцать минут, и Эверетт, Люк и остальные наши люди сажают женщин в машины и везут в больницу. По дороге они расскажут им о случившемся и попросят сообщить о том, что произошло, но не упоминать о причастности Кин. Нам не нужно сейчас отвечать на вопросы.

Остаются Маттиас, Грейвс, Роуз и ее трое мужчин. Туманная ночь усиливается, дождь льет густыми каплями.

— Где, черт возьми, Петр? — выпаливает Роуз, яростно дрожа в своих сапогах. Земля кажется дрожащей, хотя она доходит мне только до груди. Или это может быть гром, раскатывающийся над облачным небом.

Я качаю головой.

— Элис тоже здесь нет.

— Думаешь, Петр все еще держит ее? — спрашивает Маттиас.

— Возможно. Но они должны были уехать в шесть утра. А это всего через несколько часов.

Роуз дрожит, и Джейс крепко обнимает ее. Это только напоминает мне о женщине, которая ждет меня дома. Мой член болит, и я резко свищу, давая понять, что пора уходить.

— Надеюсь, ты не думал, что сможешь прийти на мою территорию и это останется без последствий. — Грохочет гром, сверкают молнии, и голос Элиаса Бьянки раздается в темноте ночи.

Моя кровь застывает, когда я поворачиваюсь и смотрю на главу семьи Бьянки. Моя рука лежит на рукоятке пистолета, а в груди сжимается комок. Я не разговаривал с ним лично много лет, до того как мы оба стали лидерами, и в этот раз... в этот раз все изменилось.

На этот раз это повод для войны.

Черт.

Глава двадцать пятая

Лорен

Время тянется, как будто я смотрю на кастрюлю с водой, которая никогда не закипит. Ничто не может отвлечь меня, ничто не может отвлечь мое внимание от того факта, что Каллахан сейчас где-то находится, под прямым обстрелом, борясь за уничтожение яда. Мои руки дрожат, и я сжимаю их в кулаки. Луна ярко светит в комнату, напоминая мне, что с каждой минутой, которая проходит, вероятность того, что схватка закончилась неудачно, становится все больше.

С разочарованным стоном я вскакиваю на ноги. Если я не могу занять руки, я займу ноги. Бродя по коридорам резиденции Кин, я смотрю на дом свежим взглядом. Не знаю, когда я выучила каждый коридор, но после нескольких недель проживания здесь я больше не теряюсь.

Но это не помогает.

Я провожу более часа, бродя по коридорам как призрак, а мои мысли все еще крутятся вокруг Каллахана. Единственное изменение в том, что теперь я нахожусь в глубине дома, где была только один раз.

Меня застает врасплох приглушенный шум, и я вздрагиваю. Затем раздается еще один стон, и я крадусь вперед, оглядываясь по сторонам, чтобы убедиться, что я одна. Все чисто, и я прижимаюсь ухом к первой двери. За ней ничего не слышно. Я перехожу к следующей, но опять ничего. Я пробую третью дверь, но опять ничего. Наконец, последняя дверь — четвертая и последняя. Я подкрадываюсь к ней, сердце колотится в груди. Я прижимаюсь лицом к холодному металлу промышленной двери и напрягаюсь, чтобы услышать что-нибудь, несмотря на учащенное сердцебиение.

— Мэм, вам не следует находиться здесь.

Я поднимаю голову и вижу нервное лицо Тинли. Ее каштановые волосы наполовину собраны в пучок, а нижняя часть свободно ложится локонами на плечи. Веснушки рассыпаны по переносице, а густые рыжие брови сдвинуты. На руке у нее накинуто одеяло. Она смотрит то на меня, то на дверь, и я выпрямляюсь, ложь жжет кончик языка, но ничего не вырывается.

— Да, — бормочу я, проскальзывая мимо нее и мчась по лестнице. Я чувствую, как ее взгляд прожигает мне спину с каждой ступенькой, на которую я поднимаюсь. В моем безумном сознании я придумала тот шум за дверью?

Когда я дохожу до верха, я поворачиваюсь. Тинли открывает четвертую дверь, нажав несколько раз на клавиатуру. Дверь с грохотом закрывается за ней, и я принимаю это как сигнал к уходу.

Я вздыхаю, и меня охватывает глубокая тревожная паранойя. Почему так долго?

Еще один час потрачен впустую, и ничего не получилось. Я расстроена, что мой момент с Кэлом был прерван, но я понимаю. Тем не менее, мое сердце наполняется эмоциями от его раннего признания. Он все еще любит меня. Я могу только молиться, чтобы он вернулся живым и целым. И если он вернется, я хочу вознаградить его. Мой пульс учащается, туманные образы того, как я притягиваю его к себе, вызывают во мне волну желания.

С новым желанием продолжить с того места, на котором мы остановились, и чтобы занять руки и ум, у меня появляется идея. Я выпрямляю волосы и брею ноги. Затем, перерыв гардеробную, я надеваю платье, которое могла бы надеть в Abstrakt, и наношу легкий макияж. Еще один взгляд на телефон. Прошло всего сорок минут. Я стону, закатывая глаза так сильно, что они практически горят. Затем я падаю на кровать, поднимаю ногу и принимаю позу, распуская волосы по плечам.

Я чувствую себя как в фильмах, где