P.S. Я тебя ненавижу - Лорен Коннолли

Я прочищаю горло и озвучиваю то, что придумала ещё в самолёте.

— Скажем, что мы друзья. Дружелюбны. Что научились ладить во время путешествий. И что ты предложил мне свою «сломавшуюся» гостевую, когда я сказала, что хочу приехать на выпускной.

Я бросаю на него игривую улыбку, но он остаётся непроницаемым.

— Если тебе так будет комфортнее, — говорит он, когда мы съезжаем на нужный съезд.

Я киваю.

— Так будет меньше вопросов и странных взглядов.

Меньше удивлённых «почему Дом выбрал её?» Меньше сравнений с той девушкой, с которой он приезжал на выпускной близнецов в школе.

Я провела достаточно лет, терзая себя, сравнивая с идеальной Розалин. Не хочу видеть это в глазах окружающих. Не хочу снова чувствовать себя недостаточно хорошей.

Отворачиваюсь к окну, игнорируя неприятную тяжесть в животе.

Дом не отпускает мою руку, пока мы не паркуемся в гараже. Но не пытается снова взять её, когда мы идём к стадиону. Да и не должен.

Друзья не ходят, держась за руки.

Когда мы встречаем родителей Дома, они радостно заключают меня в объятия, благодарят, что я приехала. Я пожимаю плечами, чувствуя себя виноватой.

— Жалею, что пропустила их школьный выпускной.

Тот самый, на котором был Джош.

Телефон вибрирует в кармане. Быстрый взгляд на экран — Памела. Я игнорирую вызов. Но через секунду телефон начинает звонить снова.

Чёрт. Чёрт, чёрт, чёрт.

Я говорила ей про эту поездку. Но сказала, что буду доступна, если понадобится.

Почему? Почему я не сказала просто, что буду недоступна два дня?

— Я быстренько в туалет. — Я махнула большим пальцем за плечо, и Эмилия кивнула, обещая подождать.

Глаза Дома скользнули к моему вибрирующему карману, и я поспешила развернуться, прежде чем он увидит, как жар стыда окрашивает моё лицо.

Кажется, он знает, что я ускользаю, чтобы ответить на рабочий звонок.

Он ведь уже находил меня в кладовке для уборочного инвентаря.

Это было так давно. И в то же время, будто вчера.

Джоша нет уже больше года.

Я прижимаю ладонь к скручивающемуся от тревоги желудку и пытаюсь сосредоточиться на том, почему мне может звонить Памела.

Десять минут спустя, отсидевшись в не самом чистом кабинке и проведя начальницу по файлам с нужными данными, я бегу обратно туда, где оставила Перри, боясь, что они уже ушли искать места без меня.

Я выдыхаю с облегчением, когда замечаю в толпе голову Дома. Но потом люди передо мной расступаются, и всё внутри меня напрягается.

Пока меня не было, к ним присоединился ещё один человек.

Розалин.

Она улыбается Доминику, пока тот что-то ей говорит. Платье на ней струится лёгкими волнами, подол чуть задевает колени. Каштановые волосы мягко ниспадают на спину, переливаясь шёлковым блеском. Каблуки делают её идеального роста для Дома — ему не нужно наклоняться, чтобы разговаривать с ней.

Она смеётся, и я на секунду зажмуриваюсь, потому что, чёрт, даже у неё смех прекрасный.

Как он мог её разлюбить?

Я вдыхаю поглубже, открываю глаза и подхожу к группе, ощущая, как мои шаги гулко раздаются по бетонному полу.

— Мэдди! — восклицает Эмилия. — Вот ты где. Мы уж думали, потеряли тебя.

— Простите, — я неопределённо машу в сторону туалетов. — Длинная очередь.

Мама Дома понимающе усмехается.

— Ну вот, теперь все в сборе. Спасибо вам обеим, что приехали.

Она одаривает тёплой улыбкой нас обеих — меня и Розалин.

— После всего… — Эмилия прочищает горло, её глаза становятся стеклянными. — Просто не хочу, чтобы мы пропали друг из друга жизни.

Я сглатываю, чувствуя ком в горле. Она говорит искренне, и мне хочется, чтобы не было той искривлённой части меня, которая испытывает раздражение от того, что, несмотря на развод, бывшая Дома всё ещё отлично ладит с его семьёй.

Может, они просто ждут, когда они сойдутся снова?

Мне, кажется, надо вернуться в туалет и выблевать свои чувства.

— Привет, Мэдди. Мне очень нравится твоё платье, — говорит Розалин, её улыбка доброжелательная, взгляд искренний.

И в этом одна из проблем.

Розалин добрая. И порядочная. И умная.

И единственное, что она сделала, чтобы заслужить мои колючие эмоции — это полюбила и была любима Домиником Перри.

— Привет, — выдавливаю я. — Твоё тоже очень красивое.

Отлично. Молодец. Может, мне удастся не превратиться в ревнивое троллеподобное существо.

— Пошли занимать места, — вмешивается мистер Перри. — Не хочу сидеть на галёрке.

И я благодарна за это. Потому что сейчас у меня в голове только один вопрос:

Ты здесь, потому что всё ещё любишь Дома и хочешь его вернуть?

Блин. Я безнадёжна.

Всё, чего я хочу — это попросить Розалин подождать.

Просто немного дольше.

Дай мне его до Аляски. Пожалуйста. Я знаю, что ты идеальный выбор для него. Но просто позволь мне быть с ним ещё немного.

Мы садимся в ряд: мистер Перри, миссис Перри, Розалин, Дом. А я на краю. Та, кого можно легко убрать.

Чтобы не погружаться глубже в этот тянущий, удушающий водоворот эмоций, я начинаю всматриваться в толпу выпускников в квадратных шапочках, пытаясь найти знакомые лица.

— Ближе к нашей стороне, — шепчет Дом в самое ухо, отчего я вздрагиваю. — Четвёртый ряд с конца, восьмой стул.

Следуя его указаниям, я замечаю Адама и Картера. Первый болтает с парнем, сидящим позади него, а второй уткнулся в телефон.

— Вижу их, — говорю я, не сводя с них глаз.

По крайней мере, пока не чувствую лёгкое прикосновение к бедру. Опустив взгляд, замечаю, что Дом прищемил кончиками пальцев кусочек моего платья. Он играет с тканью, рассеянно перебирая её, будто сам не осознаёт, что делает. Но стоит мне посмотреть ему в лицо, как я замечаю, что он внимательно наблюдает за своей рукой.

Мистер Перри сосредоточен на съёмке начала церемонии, а Эмилия рассказывает Розалин о каком-то новом филиале некоммерческой организации, в которой работает. Никто не замечает, что делает Дом. Только я.

Вскоре мы уже аплодируем Адаму и Картеру, когда они пересекают сцену, а затем вместе с толпой отправляемся на поиски наших выпускников.

Близнецы улыбаются во весь рот, когда находят нас. Все обнимаются. Адам подхватывает меня и кружит в воздухе, а когда ставит на землю, я слегка покачиваюсь. Дом тут же крепко берёт меня за плечи, удерживая. Его пальцы скользят по бантам на моих бретельках, прежде чем он опускает руки.

Мы отправляемся на обед в мексиканский ресторан — настоящий, а не в фастфуд — и я вдруг чувствую себя посторонней