Невольница его величества - Татьяна Андреевна Зинина

же, только лежащим на кровати без сознания. Эбелин сидела рядом, перебирала пальцами мои волосы и тихо что-то говорила. Мне стало настолько интересно, что я даже смог приблизиться и услышал её голос. Она звала меня, просила вернуться. Умоляла бороться и всё-таки отыскать путь обратно. А когда она взяла мою безвольную ладонь и прижала к своей щеке, мокрой от слёз, у меня будто включились потерянные эмоции.

Я в один момент осознал, что не имею права прохлаждаться здесь, когда моя страна трещит по швам, враги празднуют победу, а две самые важные для меня женщины льют слёзы. А значит, нужно сделать всё, чтобы найти путь обратно.

И я на самом деле начал искать. Бродил по туманному нигде, старался придумать, как из него выбраться, надеялся спросить хоть у кого-нибудь, но так и не встретил там ни одной сущности. А однажды сообразил, что привязанная ко мне тень – живая, что именно она может подсказать. Но тень на вопросы отвечать не желала, так и бродила за мной, как неприкаянная, будто я был для неё единственным ориентиром в этом странном месте.

По всему получалось, что моя душа сейчас существует отдельно от тела, и, чтобы вернуться, мне следовало их соединить. Я много раз пробовал пробиться к нему, шёл за зов Эбелин, представлял, как лечу через лес к домику старой ведьмы, но чем ближе оказывался, тем сильнее меня отталкивало обратно.

И тогда я начал вспоминать, кто в реальном мире может мне помочь. Конечно, сразу решил обратиться к Гарсинии, но, как ни старался увидеть её во сне, так ничего и не получилось. Попробовал пробиться в сон Холта и безумно обрадовался, осознав, что он меня слышит. Правда, все мои попытки поговорить с ним забирали просто уйму сил, а сказать удавалось не больше нескольких слов, которых катастрофически не хватало. После таких сеансов я долго лежал на земле среди тумана, не в состоянии подняться, а чёрная тень пристраивалась рядом и будто старалась поделиться со мной энергией.

Туманный мир давил. Чем дольше я в нём находился, тем больше ощущал слабость. А однажды, взглянув на свою руку, с ужасом осознал, что она стала полупрозрачной. Тень тоже потеряла плотность, но всё равно оставалась со мной. Мы постепенно растворялись с ней в этом жутком тумане, но я всё равно, раз за разом, пытался достучаться до Холта, хоть и понимал, что эти попытки меня убивают.

Всё изменилось внезапно. Сначала серая мгла сменился раскалённой пустыней, над которой в небе вихрями закручивались энергии стихий. И в этой пустыне я, наконец, увидел, кем на самом деле была преследующая меня тень.

Это оказалось странное существо, похожее на гигантскую птицу, полностью покрытую зеленовато-чёрной чешуёй. У него были кожистые крылья, мощные лапы, шипастый гребень на голове и странно симпатичная морда, чем-то напоминающая кошачью. Только в глазах стояла пустота.

Впервые поймав его взгляд, я каким-то чудом сразу понял, что оно никуда возвращаться не хочет. Мне будто открылась его душа вместе со всеми мыслями. В них он носил имя Сайо и считал себя драконом. Он должен был появиться на свет несколько тысяч лет назад, но с ним что-то случилось. Он мечтал о том, чтобы уйти за грань, где его ждало перерождение и новая жизнь, и я был для него шансом.

Мы говорили, не говоря. Просто чувствовали друг друга, понимали, видели все, даже самые потаённые мысли. Я искренне хотел помочь этому существу, но не знал, как. Убить? Но мы с ним и так тут не совсем живые. Но дракону был известен способ.

Чтобы уйти, ему требовалась часть моей души, именно она могла перенести его за грань. Взамен он оставлял мне свою сущность и считал это очень даже выгодной для меня сделкой. Но я не представлял, как можно отделить часть души. Что от меня вообще потом останется?

«Я заберу то, что тебе мешает», – услышал я в голове голос Сайо.

«И что же это?»

«Твои обиды, – сказал он. – Они тоже часть твоей энергии, твоей души. Но они отравляют её, не дают раскрыться. Без них тебе станет легче, а я смогу унестись с ними за грань».

«Забирай», – я даже думать не стал.

Этого «добра» у меня было хоть отбавляй. Правда, понял я это только после предложения дракона. Ведь действительно, многие годы носил в душе обиды: на мать, которая выбрала любовника, решив оставить нас с Эниремией. На отца, который не смог смириться с этим и в итоге убил супругу. На высшую аристократию, из-за которой я долгие годы был вынужден скрывать колдовской дар, изображая простого мага. На сестру, бросившую всё ради своей безумной любви к айву. Снова на отца, который ничего не давал мне сделать для страны, а сам планомерно толкал её в бездну, а потом, когда враги вошли во дворец, не имел смелости даже принять бой… а просто покончил с собой.

Гервин тогда заявил всем, что это он убил короля Каргала, но я знал правду. И однажды спросил айвирского кронпринца, зачем он это придумал. Гервин ответил, что пошёл на обман из жалости, чтобы король остался в памяти подданных не презренным трусом, а правителем, проигравшим противнику в честном бою.

Да, кстати, обиды на Гервина у меня не было. Мы с ним много раз поквитались друг с другом за всё, и я его в чём-то даже уважал, как и Анмара.

А вот обиду на тех, кто предал меня и провернул за моей спиной переворот, я отдавать не стал. Нет, эти люди обязаны ответить мне за всё, и прощать их я не собирался.

Дракон забирал отравленные части моей души, вытягивая их прямо из моей груди. Они собирались в его верхних лапах, клубились серой дымкой с зеленовато-гнилостными вкраплениями и вызывали у меня лишь откровенную брезгливость.

«Теперь я смогу уйти», – проговорил Сайо, прижав к себе эту грязную энергию.

Она впиталась в его чешую, просочилась внутрь, а в глазах дракона вдруг появился живой блеск.

«Я выполнил свою часть сделки. Выполняй свою», – сказал я ему.

«Закрой глаза, – ответил он и сжал когтистой лапой мою руку. – Сейчас я уйду, а ты примешь мою сущность. Запомни одно, она подчинится только сильной воле. Если сделаешь это, никто больше не рискнёт стать твоим врагом».

Я усмехнулся, но веки всё же смежил. Мир завертелся, резко потемнел и вдруг рассыпался звёздами. Сознание померкло, погружаясь во мрак, а потом я вдруг открыл глаза, и увидел над собой