Невольница его величества - Татьяна Андреевна Зинина

Но я старалась держаться. Убеждала себя, что всё будет хорошо, что нужно продолжать бороться, но с каждым днём моя уверенность становилась все слабее.

Этим утром я точно так же вышла на крыльцо, но вместо грязи, серости и голых деревьев увидела настоящую сказку. Всё вокруг было укутано белым покрывалом. Снег облепил каждую веточку, украсил невысокий забор, застелил сплошным полотном землю. И эта красота мерцала и переливалась в лучах восходящего солнца.

– Красиво, – сказала за моей спиной Гарсиния.

– Очень, – ответила я ей, а в груди будто стало теплее. – Удивительно, ещё вчера шёл дождь, а сегодня неожиданно наступила зима.

– В этом году снег выпал раньше, чем всегда, – проговорила ведьма, встав рядом со мной у резных деревянных перил. – Но это всё равно хороший знак.

Правда, вздохнула она тяжело и даже с горечью, и я прекрасно её понимала. За два месяца, проведённых бок о бок, мы с ней почти сроднились. Сначала целыми днями перерывали её записи, пытаясь найти способ помочь Хельму, много раз пробовали вернуть его душу, проводили новые и новые ритуалы, но ничего не помогало.

Гарсиния очень переживала за Анхельма. Она действительно считала его внуком, хотя приходилась ему довольно далёкой роднёй. А однажды и меня начала называть внучкой, да и я как-то незаметно прикипела к ней душой.

Иногда к нам приходили другие ведьмы – те самые, что участвовали в ритуале перерождения. Каждый раз они проверяли состояние Хельма, тоже читали рядом с ним свои заклинания, но эффекта не было. И теперь всё чаще от них звучали намёки, что «мальчика нужно отпустить».

Но в этом вопросе я была настроена категорично, да и Гарсиния сразу заявила, что верит в своего внука. Вот только даже её дар предвидения на его счёт упрямо молчал.

– Я на завтрак кашу приготовила. Идём, – сказала ведьма, поманив меня за собой. – А потом нужно собрать в лесу бруснику. Сейчас самое время.

– Как скажешь, – ответила я ей. Брусника, так брусника.

Завтрак прошёл спокойно. После него я привычно взяла на себя мытьё посуды, а Гарсиния собралась на утренний обход территорий, где иногда наблюдались магические аномалии. Она уже надела полушубок, тёплые ботинки, намотала на голову платок, как вдруг… резко застыла.

– Что с тобой? – я мигом бросилась к ведьме.

Но она выставила перед собой ладонь, останавливая меня. Тогда-то и стало ясно, что её состояние как-то связано с колдовством.

– У нас гость, – сказала она, сдвинув седые брови. – Мужчина. Колдун. Идёт прямиком к домику, хотя моя сила для чужаков всегда путает тропки. Скоро будет здесь.

– Ты знаешь, кто это может быть? – честно говоря, я основательно напряглась.

– Примерно, – она покачала головой. – Колдунов у нас очень мало. А сильных – так на пальцах одной руки пересчитать можно. И всё же… иди-ка ты к Хельму и не высовывайся. Ещё неизвестно, что этому чужаку от меня нужно.

Я кивнула, не собираясь спорить. Даже после двух месяцев в этом доме колдовские дела оставались для меня чем-то потусторонним. Да, мне уже не раз приходилось видеть в действии ритуалы и заклинания ведьм, но они работали совершенно удивительным образом, совсем не так, как классическая магия, которую мы изучали в академии. Хотя, признаюсь, за это время я неплохо научилась варить некоторые зелья, и Гарсиния даже не раз меня хвалила.

Когда я вошла в нашу комнатку, всё в ней оставалось по-прежнему. Хельм лежал на кровати, и со стороны казалось, что он просто спит. Только его лицо было бледным, почти серым, губы давно потеряли цвет, а грудная клетка поднималась слишком медленно. И, что самое ужасное, я чувствовала в нём только пустую оболочку, в которой совсем не осталось жизни и души.

Подойдя ближе, погладила его по спутавшимся, теперь уже полностью белым волосам и опустилась на пол, где лежал мой свёрнутый матрас. Спала я теперь отдельно, потому что без объятий Анхельма мы на узкой койке не помещались, да и боялась я ночью ненароком сбить собственное плетение, помогающее его сердцу биться. Поэтому и пришлось перебраться на матрас.

– Доброго утра, хозяюшка. Пустишь погреться? – прозвучал с улицы смутно знакомый мужской голос.

– Доброго утра, – ответила Гарсиния ровным спокойным тоном. – Сначала скажи, зачем пожаловал.

– Поговорить мне с тобой надо, – ответил гость. – Совет нужен. Заплачу, сколько скажешь.

Она не спешила с ответом, а я вся превратилась в слух. Очень хотелось выглянуть в окно, посмотреть, кто же там явился, но я понимала, что должна оставаться незамеченной.

– Ну, заходи. Чаем, так уж и быть, напою. А ты мне взамен расскажешь, что в столице нашей творится. А то до меня лишь слухи долетают, да и те друг другу противоречат.

– Конечно, – поспешил заверить её гость. – Всё расскажу.

Судя по звуку шагов и скрипнувшей двери, они прошли на кухню. Некоторое время голосов не было слышно, но позвякивала посуда, доносились разные бытовые шорохи. А потом мужчина снова заговорил:

– Гарсиния, мне часто снится Хельм, – его тон показался мне грустным и даже подавленным. – И эти сны очень странные. Раньше я просто видел его бродящим в сером мареве. А два дня назад он будто сам пришёл ко мне, попросил помочь ему, открыть проход, а я не понимаю, о чём он, и как это сделать. Спрашивал у служителей Девы Заступницы, они даже провели несколько обрядов, но сны не прекратились. И, что странно, это началось ещё до его смерти.

Я опёрлась спиной на кровать, поймала холодную руку Анхельма и сжала его пальцы.

Да, за прошедшие два месяца в стране произошло немало жутких событий. Но теперь мне стал понятен гениальный план тех, кто устроил в Вергонии тихий и дерзкий переворот.

Новости до нас доходили с большим опозданием, да и были это скорее слухи, но они всё равно складывались в общую картину.

А говорили следующее. Король привёз в столицу невесту-айвирку, но девушка была бывшей рабыней, и в рабстве повредилась психикой. Во дворце она вела себя, как дикарка, часто ходила одна, кричала на слуг и придворных, несколько раз кидалась на охрану. А за неделю до предполагаемой свадьбы бросилась с ножом на короля, даже ранила его в плечо. При этом кричала, что ненавидит всех вергонцев, а Анхельма всё равно убьёт.

Тогда её остановила ведьма по имени Аделина. Да-да, та самая, которую Хельм считал подругой. Через