Плюс-один - Дженна Левин

Он стянул с меня бельё и небрежно отбросил его за спину. Затем задрал юбку до самой талии.

— Я хочу вкусить тебя. Всю. До последней капли. Так сильно.

— Реджи, — простонала я. Я вся затрепетала, когда он закинул мои ноги себе на плечи, ладонями приподнял бёдра. Я была раскрыта для него полностью — обнажённая, уязвимая, с сердцем, бьющимся так громко, что он наверняка слышал его гул.

Его губы были всего в дыхании от того места, где я жаждала его больше всего. Я ощущала каждое дрожащее облачко его выдоха у своей сердцевины. Его чудесные, выразительные глаза встретились с моими.

— Ты этого хочешь. Правда ведь? — Он закрыл глаза и прижался щекой к внутренней стороне моего бедра. Сладкий укол его щетины сорвал с меня стон, прежде чем я успела это осознать. — Я чувствую запах твоего желания.

Я заскулила, извиваясь в его крепких руках.

— Реджи, прошу. — Я знала: ему нужно было услышать это вслух, нужно моё подтверждение, что я хочу быть с ним именно так. Но если он не коснётся меня прямо сейчас, я сойду с ума. — Я хочу этого. Хочу тебя. Прошу.

Его губы дёрнулись в полуулыбке. Взгляд потемнел.

— Как прикажет моя леди.

И тут же его рот оказался там, электрический, заливающий меня ощущениями, которых я едва помнила и даже не могла назвать. Он был неумолим, пожирал меня, втянув мой клитор в рот, а затем лаская его мучительно мягкой плоскостью языка. Я попыталась закричать, но не смогла — разум утонул в удовольствии и отчаянной потребности, пока я лежала беззащитная на кровати, собранная воедино лишь его решительными движениями и стальными пальцами, сжимающими мои бёдра. Моё дыхание стало слишком быстрым и поверхностным, грудь тяжело вздымалась, кровь грохотала в венах, пока он дразнил меня, вытягивая удовольствие.

— Пожалуйста, — снова взмолилась я, голос сорвался. Я даже не знала, о чём прошу. Чтобы он остановился. Чтобы он никогда не останавливался. Я хотела кончить. Я хотела, чтобы он кончил так сильно, что никогда этого не забудет. Оставшимися крупицами рассудка я спрашивала себя: может ли это быть настоящим? Несмотря на все наши различия, несмотря на то, кто он, можем ли мы быть вместе вот так — не только этой ночью, но и завтра, и послезавтра — по-настоящему?

— Реджи, прошу.

Мои мольбы будто подстегнули его: хватка на моих бёдрах усилилась, он притянул меня ещё ближе к себе. Я пыталась прижаться к его лицу, к его ловкому языку, жаждая трения, разрядки. Но его удерживающая сила была слишком крепкой. Он прижал меня к месту, удерживал именно там, где хотел, не позволяя двинуться, и вёл тугую спираль наслаждения всё выше, и выше.

А потом —

Он ввёл в меня один грубый палец, затем ещё один. Так плотно, так сладко, что из головы вытеснило каждую связную мысль. Я нуждалась в этом — в нём — во всём. И прямо сейчас.

— Аид, — прорычал он мне между ног. — Я больше не могу ждать, чтобы войти в тебя.

Его грязные слова, прошептанные именно там, оказались последней искрой. Я вцепилась в простыни, в волосы Реджи, хваталась за всё, что могла, чтобы удержаться на поверхности, пока волны блаженства накатывали снова, и снова, и снова. Реджи направлял меня сквозь них своими губами и языком, удерживал, подталкивал тело не останавливаться. Я стонала его имя, потеряв всякий разум, выгибаясь дугой над кроватью, запертой в удовольствии, которое, казалось, не кончится никогда.

Когда я обессиленно рухнула обратно, он уже был рядом.

— Ты чертовски прекрасна, — его рычание было первобытным, звериным. — То, как ты выглядела, когда кончила… чёрт. Я сам едва не кончил от этого. Я просто…

Он срывал с меня одежду в своём нетерпении, путаясь в пуговицах блузки. Те посыпались на пол, когда он выдернул мои руки из рукавов. С бюстгальтером он справился за пару секунд. Я была слишком вымотана, слишком обессилена после того, что он только что сделал со мной, чтобы помочь ему. Но ему было всё равно. Ничто не могло встать на пути того, чего он хотел.

А хотел он, судя по всему, меня — обнажённую.

Вдруг мне показалось жизненно необходимым, чтобы обнажённой была не только я. Я приподнялась и ухватилась за край его рубашки.

— Снимай, — пробормотала я. Он будто не услышал. Осторожно уложил меня обратно, расстегнул юбку и стянул её с бёдер.

Снимать с себя одежду самой было хорошо, очень хорошо — но этого было недостаточно.

— Нечестно, что я ещё не видела тебя. Сними рубашку, Реджинальд Кливз.

Он уставился на меня, уголки губ тронула усмешка.

— Терпения у нас, значит, нет? — Но всё же сделал, как я сказала: одним плавным движением стянул рубашку через голову и швырнул её за плечо.

Он не отрывал взгляда от моего лица, даже когда я позволила себе вольность разглядывать его тело.

— Тебе нравится то, что ты видишь? — спросил он вроде бы игриво, но в его взгляде горела серьёзность: он хотел, чтобы его тело понравилось мне.

И, Боже, оно нравилось.

Теперь, когда одежда лежала грудой на полу, словно прорвало плотину желания. Я потянулась к нему, даже не пытаясь бороться с порывом. Он был крепко сложен, пусть и не чрезмерно мускулист; широкая грудь покрыта лёгкими светло-каштановыми волосками, которые я не удержалась и провела сквозь пальцы. Его дыхание сбилось, когда я начала исследовать его тело: очерчивать кончиками пальцев рельеф грудных мышц, скользить вниз по животу — и ниже, пока его мышцы не напряглись в предвкушении.

Было ли его тело сильно другим теперь, после превращения? Мысль мелькнула и тут же исчезла. Не имело значения, каким он был раньше. Важно было то, что именно этот Реджи осторожно убирал мои руки с его тела и укладывал меня на матрас. Именно этот Реджи целовал меня с такой жаждой и одновременно с такой нежностью, что сердце сжималось, будто готовое разбиться.

И именно этот Реджи стянул с себя штаны и навалился на меня, прижимая наши тела друг к другу: плоть к плоти. Твёрдое к мягкому. Холодное к тёплому.

Этот мужчина был таким нелепо смешным, что я никогда не знала — ударить его или рассмеяться. Он был обезоруживающе добр, настолько внимателен, что от этого кружилась голова. И я вдруг поняла, с внезапной, всеохватывающей ясностью