Бессердечный любовник - Фейт Саммерс

Хорошо. Сегодня мне не хочется ни с кем разговаривать. Мне ни разу в жизни не хотелось ни с кем разговаривать.

Я иду в свою комнату и беру коробку с вещами Скарлетт, в которой находятся ее личные вещи, которые она хранила с тех пор, как мы были маленькими. Они уже были у нее в коробке, так что было легко их забрать и пойти.

Я начну с этого, потому что если мне и нужно что-то сохранить, пока я не устроюсь, то это будет здесь.

Я начинаю искать и нахожу дневник, который ей подарила бабушка.

На обложке другая фотография нас троих, но дизайн книги такой же, как у меня.

Она относилась к своему как к дневнику, и я, полагаю, делала то же самое, пока не начала помещать туда газетные статьи о Теде. Из уважения мы никогда не читаем альбомы друг друга.

Теперь, когда ее нет, мне любопытно посмотреть, что внутри. Итак, я открываю его.

Первые несколько страниц немного похожи на мои, но потом все меняется. У нее есть фотографии ее и мамы на одной из ее пьес. Есть несколько ее фотографий с мамой и Тедом или мамой и папой. Они были сделаны, когда она действительно начала поправляться. Все это время я подвергалась насилию и была вынуждена прекратить делать то, что любила.

Я остановилась и побрела прочь, пока она цвела и распускалась.

Когда я смотрю на гребаное улыбающееся лицо Теда и мамы, они выглядят такими гордыми за Скарлетт. Такими чертовски гордыми. Мама тоже была монстром. Она изменила моему отцу, потому что он не мог дать ей богатства, которого она жаждала, а затем она привела этого злого ублюдка в мой дом, и он погубил меня.

Скарлетт расцвела, и я не завидую ей. Я никогда не завидовала своей сестре. Я всегда гордился ею. Больше всего я рада, что ей не пришлось пережить то, что пережила я, и она не пострадала от рук Теда.

После каждого инцидента он говорил мне, что это я виновата, что надела трико после того, как вернулась с занятий танцами, или надела короткую обтягивающую одежду, когда вышла из дома. Он набросился на меня, потому что я была первой из близнецов, у которой появился парень, и это заставило меня выглядеть сексуально любопытной, хотя на самом деле это было не так.

Того парня больше не было после того, как Тед начал ежедневно издеваться надо мной. Я помню это так ясно. Моего парня звали Леви, и он никогда не понимал, что со мной не так и почему я внезапно потеряла интерес. Он не знал, что это было из-за того, что я чувствовала себя грязной и отвратительной из-за того, что спала с мужем своей матери. Я оказалась в ловушке, из которой не было выхода.

Потом, когда я пыталась выбраться, Тед угрожал мне Скарлетт. Он говорил, что придет за моей сестрой, если я не позволю ему трахнуть меня, и что он сделает так, что мама потеряет все, включая нас, и сядет в тюрьму за употребление наркотиков. Когда он считал, что я недостаточно напугана, он говорил, что убьет мою мать или оставит ее умирать. В то время мама была в худшем положении и почти каждую неделю нуждалась в детоксикации.

Когда я немного подросла и попыталась защитить себя, он сказал, что если я кому-нибудь расскажу, он будет все отрицать и выставит меня лгуньей. Никто не поверит мне, когда он был прокурором штата.

Но хуже всего было то, что случилось после смерти мамы, и он думал, что большая тайна выйдет наружу. Это был последний толчок. Он послал этих придурков за мной, чтобы убить меня. Вот так я потеряла своего ребенка.

Я отталкиваю мысль о еще одной жизни, потерянной из-за него, но воспоминания о прошлом ослабляют меня.

Воспоминания обо всем этом ослабляют меня, но больше всего ранит тот факт, что мой отец все еще мне не верит.

Скарлетт сказала мне, что Тед заставил папу поверить, что мама потратила все наследство, которое оставила нам бабушка, и свои собственные деньги на наркотики. Но мы обе знали, что это ложь. Она нашла квитанции на его имя на те же наркотики, которые он давал нашей матери и высококлассным проституткам. Только когда она показала папе, он слез с коня, но он все еще винит меня.

Я откладываю дневник и подношу руки к щекам.

Когда я оглядываюсь вокруг и смотрю на свою жизнь, я понимаю, насколько я жалкая.

У меня ничего нет. Я никто, и все, что я ценила, исчезло.

Когда умрет папа, останусь только я.

Я одинока и всегда буду одинока, потому что я человек, о котором все забыли, и никому нет до меня дела.

Никому не было до меня дела, если только я им для чего-то не была нужна.

Боже, я так облажалась.

Мне нужно что-нибудь выпить. Что-нибудь крепкое, чтобы помочь мне забыться.

С этими мыслями я выхожу из комнаты и возвращаюсь туда, где Лисса. Эрик держит напитки в гостиной у террасы. Там он развлекает гостей.

Лисса одаривает меня своей обычной добродушной улыбкой, когда видит меня, но я не могу ответить ей тем же. — Могу ли я принести тебе что-нибудь, Саммер?

Я останавливаюсь, чтобы поприветствовать ее. — Нет, я в порядке. Я просто собираюсь подышать воздухом.

— Хочешь, я к вам присоединюсь?

— Нет. Я просто хочу посидеть одна некоторое время. Я позову тебя, если ты мне понадобишься. — Я не жду, пока она ответит, просто иду в гостиную и открываю шкаф с коллекцией вин Эрика.

Черт знает, сколько это все стоит, но я беру две бутылки русского вина, которое легче всего открыть. Остальные выглядят дорогими и требуют штопора. Я ни за что не пойду обратно на кухню за штопором.

Я выхожу на террасу с вином под мышкой, сажусь на балконе и смотрю на город.

Я знаю, что Лисса будет волноваться, если увидит меня здесь выпивающей, но надеюсь, что я выиграю себе немного времени, сказав ей, что хочу побыть одна. Так я смогу напиться, и мне будет все равно, что подумают другие, когда найдут меня.

Я открываю первую бутылку и начинаю пить. Как я и предполагала, напиток начинает действовать к тому времени, как я выпиваю половину бутылки.

К тому времени крайность исчезает, но я вижу вещи по-другому. Вместо того, чтобы