Суккуб для наследника - Екатерина Александровна Оленева

к этому мальчику будут тебя ограничивать, сдерживать. Не давать двигаться дальше. Ты говорила о своей человечности, Николь? Но в тебе есть и другая сторона. Пришло время изучить и принять её. Твоё место здесь.

— Я в этом вовсе не уверена.

— Тогда подумай ещё вот о чём. Перед тем, как отпустить, мы заблокируем твои способности, но кровь бессмертных будет продолжать течь в твоих венах. А он — смертный. Если завтра его порошки окажутся слишком ядрёными, у тебя уже не будет способа всё обернуть вспять. Ты выберешь приз, которым не сможешь воспользоваться. И с этим тебе придётся жить очень долго, возможно, целую вечность. Ты будешь искать ему замену и — найдёшь. Никто не может жить долго в одиночестве. Но и тот умрёт. И следующий, прядущий ему на смену. Львы не должны жениться на газели. Да, любовь — жестокий маленький игривый амур. Порою он, не разбирая, разбрасывает стрелы. Но счастье возможно только с тем, кто равен. Правильное положение вещей, когда лев поедает овцу, но что может быть более странным, чем союз агнца и волка?

Николь опустила голову, чувствуя, как слёзы вскипают на глазах.

— У меня есть время подумать?

— Конечно. Но времени никогда не бывает слишком много.

Глава 24

Гроза

Она не была пленницей. И то, что ей разрешили вернуться, было тому доказательством и подтверждением. Возвращение состоялось в стиле «магический минимализм» иди «дверь-портал». Это когда ты открываешь дверь в одном месте и выходишь в точке, наиболее приближенной к конечной цели. Сопровождающий блондин-охотник сделался уже привычной тенью. К приятному удивлению Николь и он отстал, как только они шагнули в «реальный» мир.

Судя по всему, с момента встречи с охотниками прошло около суток. Над землёй вновь сгущались сумерки. Солнце, успевшее основательно прожарить улицы и превратить здания в раскалённые печи, раздувшимся алым упырём клонилось к горизонту — уставшее, недоброе светило. Уходящий свет забирал с собой краски с улиц, оставляя духоту.

Николь распахнула дверь в родной дом и сердце болезненно защемило. Открывшаяся картина была символична: всё, что до этого составляло её жизнь, будто неистовым вихрем разнесло в щепки. Покосившиеся двери, развороченные стены ждали её внутри, хотя со стороны здание выглядело почти нетронутым — лишь разбито несколько окон. Чтобы всё тут восстановить, потребуются деньги. Часы работы, получения лицензии.

Пахло гипсовой крошкой, как в художественной мастерской.

Поднявшись на второй этаж, Николь вошла в свою комнату. Пострадавшую больше всего. Здесь не осталось ни одной целой вещи. Но на столе лежал её айфон, сумевший сохраниться каким-то чудом. Рука словно сама собой потянулась к мобильнику. Тот при первом же прикосновении ожил, мерцая экраном. Заряд ещё держался.

Оставалось только позвонить Ди. Сложностей это не вызывало — его номер сохранён в списке контактов. Но Николь почему-то замерла, глядя на сверкающий глянцем сияющий экран.

Она хотела плакать, но глаза оставались сухими. Слёз не было. Как и не было причин их лить. Разве всё — не хорошо. Никто ни к чему её не приневоливает, не давит. Николь должна сделать выбор.

«Всегда выбирай лучшую версию себя», — раздалось в голове призрачное эхо голоса матери.

Лучшая версия себя — это, вопреки всему, вернуться к Стрегонэ. Остаться верной своему стремлению во чтобы-то не стало оставаться человеком. Остаться верной самой себе. Иначе — зачем вообще всё это?

Но если Николь знает, как правильно, почему медлит? Почему не сказала о своём решении Феврору сразу? Зачем взяла время на раздумье? И почему так печёт в груди? О чём болит её, пока ещё, человеческое сердце?

«Чтобы я не выбрала, мне придётся отказаться от половины себя», — пришлось признать Николь.

Её дома не стало. Привычной жизни не стало.

Осталось позвонить Ди. Поговорить с ним. Расставить точки на i.

Она медлила, потому, что было страшно. Страшно позвонить и убедиться, что Дианджелло снова там, где они впервые встретились — на пороге пустоты, в преддверии Ада, на краю пропасти, погружённый в маковые сны. Проклятые опиаты, обещающие унять боль, но лгущие, как и всё остальное. Боль с каждой дозой становится сильнее, пока, измученный человек не обращается в демона.

«Давай же! — говорила сама себе Николь, — Позвони. Ты вернулась только за этим. Ты пришла лишь из-за него, ведь кроме Ди у тебя нет причины цепляться за эту часть мира».

Какая же она трусиха! Разум понимает, что промедление ничего не даёт, кроме мучений. Что проще разом отрезать, убедиться и принять необходимое решение. Но маленький ребёнок внутри плачет и пытается избежать боли. Ещё немного пожить в безопасности, в надежде на то, что всё будет хорошо.

Проблема лишь в том, что в этот мучительный момент человеку совсем не хорошо. Он разрывается между надеждой и отчаянием. И это обескровливает душу так же, как открытая рана на теле. Решительными действиями нужно тампоном закрыть разрез, из которого вытекают силы. Но именно та это храбрости и не хватает.

Николь боялась, что отец прав. Что её чувства на самом деле Ди не нужны. Но не это самое страшное. Страшно осознавать, что ты не в силах спасти человека от его внутренних демонов. И у тебя на самом деле лишь два выбора — остаться рядом с любимым и «досмотреть кино до конца», разделив с ним его ад и, возможно, обратно уже не сыскав дороги. Либо сбежать, оставить его в его аду.

«Реальный мир не терпит магии. Здесь чудес не бывает», — говорила мать.

Подлинное чудо мира — это проживший жизнь человек, оставшийся светлым, не утратившим веру в бога и любовь к людям. В этом подлинная сила. Не в том, чтобы выжить, ибо все мы смертны. Не в успешности. Не в богатстве материальном. Прожить жизнь и не возненавидеть мир и людей, не превратиться в мерзкого лицемера, осознавать правду и действовать так, чтобы у других людей был шанс пойти твоим путём — может быть в этом смысл жизни? Но проще оседлать дракона, чем справиться с собственной темной стороной. Каждый день, каждый час мы кормим своих внутренних бесов самим собой, пока не превращаемся в их жалкое подобие.

Время ест нашу плоть. Бесы жрут нашу душу. Так есть ли спасение?

Положив мобильный в сумочку, Николь спустилась вниз. Она приняла решение ехать в дом Стрегонэ. Время пути давало отсрочку.

Ночной город заполнило духотой. Такой штиль всегда предвещает бурю.

Маленький жёлтый «жук», словно упорная букашки, пробивал себе дорогу вперёд по серому полотну асфальта.

Так