Суккуб для наследника - Екатерина Александровна Оленева

Сильна. И правда — отъелась, раз способна создавать такие иллюзии.

Николь не хотелось признаваться, но ей было жутко. Огромный дом — пристанище древнего демона.

«Уходи! Ты не будешь спать спокойно ни одной ночи. Фэйро придёт за твоим сыном так же, как Анджело приходил к Ди. Братья, отцы, сыновья — они будут вожделеть друг друга, убивать друг друга. Я буду сыта. Уходи».

— Если бы ты была в этом уверена, не пыталась бы меня напугать. В моих детях будет моя кровь. И мы знаем, кто ты и на что способна. Мы найдём тебя. Уничтожим твой маленький мир. И тебя самое. Это не я — это ты уходи. Пока ещё можешь.

Тьмы зарычала. И вновь гром и молния попытались расколоть дом, как скорлупу ореха.

Следуя за ползущей тенью Николь вошла в холл с лестницей, ведущей на второй этаж.

Услышала, как мерзким тонким голоском захихикал демон в её голове. Человек бы на её месте решил, что у него начинается шизофрения. Николь допускала мысль о том, что то, что психиатры зовут шизофренией на самом деле прорыв инфернального низшего мира в людское сознание. Ещё ни разу голоса в голове не говорили о цветах и небесах — только о всякой мерзости.

Но она не человек. И точно знает, что демоны существуют. И им можно и нужно давать отпор. Что не так они всесильны, пока у нас есть воля и вера в бога. Будут пытаться, но даже уничтожив тело, не смогут взять душу. Но часто, к сожалению, тела остаются целыми, а вот души гниют похлеще любого трупа.

Мерзкое хихиканье демона слилось с очередным светопреставлением свата и грохота.

Следуя за ускользающим от неё щупальцем тени, Николь оказалась у подножия лестницы, ведущей на второй этаж. Когда сверху, облитая сверхъестественным сиянием, подобно низверженному с небес ангелу, на неё едва ли не свалилась Тонни, Николь не сразу её признала.

Девочка была в ужасном состоянии. Рубашка в нескольких местах разодрана, руки и лицо в кровоточащих царапинах. Она явно была в ужасе. В первый момент, попав в кольцо поддерживающих рук замычала и забилась с такой силой, что Николь показалось, у Тонии вот-вот начнётся падучая.

— Тише! Тише, милая — это всего лишь я и я не причиню тебя вреда.

В глазах девочки читался ужас и на мгновение Николь было, решила, что Тонни, как и она, слышит живущего во чреве дома демона.

— Ты ещё что за тварь⁈

На вершине лестницы стоял мужчина, которого на несколько ужасный секунд Николь едва не приняла за Фэйро. Одежда на мужчине находилась в красоноречивейшем беспорядке.

— Кто ты такая и какого хрена здесь делаешь?

Он говорил с той же агрессивной экспрессией, что и Фэйро. Волосы, фигура, красивое лицо — таким Фэйро будет лет через двадцать, когда повзрослеет.

Хуже всего, что в этом морально-полуразложившемся зомби всё ещё оставалась тень былой красоты. Когда он спрячет своё истинное лицо за маску, сколько людей потянутся к нему, подкупленную фальшивым внешним благородством.

— Ты! Мелкая сучка! Вернись немедленно. Если я спущусь, ты об этом пожалеешь.

Тонни замычала, зажимая уши руками и принялась раскачиваться из стороны в сторону.

— Я сказал…

— Уже не важно, что ты сказал, — тихим голос отозвалась Николь.

Ледяная ярость затапливала её изнутри таким же инфернальным светом, что беснующиеся молнии пространство кругом.

Ей только оставалось надеяться, что он лишь напугал девочку. Но не исключено, что случилось худшее. И что — не в первый раз.

Он смолк, покачиваясь. Явно не трезв.

— Хочешь юного тела? Придётся спуститься. Иди сюда, — позвала Николь.

Она знала кто стоит перед ней. И знала, что после того, как она с ним закончит, никому больше не придётся его опасаться.

Однако, вместо того, чтобы подчиниться гламору, мужчина рванулся вверх по лестнице, пытаясь скрыться за дверь одной из комнат.

Николь, охваченная азартом охоты и испепеляющей её яростью, легко подпрыгнула, чувствуя себя так, словно земное притяжение утратило её власть, и, отталкиваясь от пола, стен и даже потолка в один миг преодолела разделяющее их расстояние и спрыгнула перед насильником за миг до того, как он успел юркнуть в свою комнату, как мышь в норку.

— Что⁈.. — заорал он, пятясь. — Что ты такое⁈

— Твоя смерть, — с улыбкой сообщила ему Николь.

— Изыди, сатана! — сорвав со стены древнее распятие, висящее в доме как раритетный предмет искусства, а не как символ веры, заорал он с перекошённым от ужаса лицом.

— Ты всерьёз думаешь, что Господь встанет на твою сторону? Ну, уже нет.

Перехватив его руку, Николь с силой сжала кисть, заставляя выронить крест. Легко приподняв Анджело Стрегонэ над полом, она, преодолевая отвращение, приблизила свой рот к его.

Он был наполнен похотью до краёв, как иной бурдюк — вином. Николь, как за ниточку, потянула её в себя, чувствуя на языке колючий мятным привкус. Из его тела потянулось жемчужное облачко силы. Сделав несколько крупных глотков, Николь разжала пальцы.

Почувствовав свободу, Анджело, не разбирая дороги, ломанулся к лестнице, зацепился за ступеньку и кубарем скатился по крутым ступеням вниз. Ломая себе шею.

Очередная вспышка голубого света позволила увидеть его бьющееся в конвульсиях тело. Всё, что испытывала Николь в этот момент — удовлетворение. Он получил по заслугам.

— Этого можешь забрать, — сказала она паучихе.

В этот самый момент дверь распахнулась и в доме везде и разом вспыхнул свет. Дали электричество.

Ди и Фэйро с изумлением замерли на пороге, созерцая страшную картину.

Их дядя лежал у подножия лестницы со свернутой под неестественным углом, шеей. Рядом с ним, скорчившись, обхватив себя руками, сидела, раскачиваясь из стороны в стороны, Тонни, глядя перед собой пустыми, невидящими глазами.

А на вершине лестницы стояла Николь. И глаза её светились, будто в них попала и осталась сверкать молния.

— Твою мать! — прорычал Фэйро, отшатываясь.

Ди, взбежав вверх по лестнице, сжал плечи Николь ладонями, заглядывая девушке в лицо:

— Ник! Посмотри на меня! Ты меня видишь? Ты в порядке?

Николь кивнула.

Охватившее её безумие отступало, как волна в океан.

Фэйро, опустившись рядом с сестрой, обнял последнюю за плечи:

— Что здесь произошло?

— Он упал, — ровным голосом проговорила Тонни. — Упал. И сломал шею. Он больше никого, никогда не обидит.

— Бог мой, — выдохнул Фэйро.

Он потянулся к шее дяди.

— Не трогай, — окликнул Ди, избегая глядеть на труп. — Пульса точно нет. Никто, у кого