Слуга Земли - Сара Хоули

Она шагнула к нему, осторожно, словно каждое движение могло разрушить её хрупкую надежду. Когда младенец оказался в её руках, она прижала его к себе, зарыдала и пошатнулась.

Король улыбнулся и щёлкнул пальцами.

В зале появились фейри-прислужники с радужными крыльями и лиловой кожей. Один из них выхватил ребёнка из её объятий и взмыл в воздух, унося его прочь.

Женщина закричала. Её крики разрывали тишину.

Я не могла сдержать слёз. Грусть и ярость душили меня, и я знала: я плакала не одна. Мой взгляд скользнул к Друстану и Каллену. Лицо Друстана отражало мягкость и скорбь, а выражение Каллена было мучительным — взгляд человека, которого преследует сознание собственного бессилия.

Это то, что делал с нами король Осрик. Он заставлял нас быть свидетелями его жестокости, а мы, из-за его власти, оставались молчаливыми. И становились соучастниками.

Прислужники не покинули зал. Они обступили женщину, которая упала на колени и рыдала, не в силах вымолвить ни слова.

— Шестьдесят ударов за ложь, — холодно произнёс король. — И ещё шестьдесят за преступление. — Его губы скривились в довольной усмешке, когда прислужники подняли женщину, сорвали верх платья и заставили её согнуться, упираясь руками в помост. — Обработайте раны травами, чтобы остались шрамы. Пусть это станет напоминанием о её потере.

Один из фейри-прислужников размотал кожаную плеть, увенчанную металлическими шипами. Он замахнулся и ударил.

Я вздрогнула, когда она закричала. Кровь брызнула из рассечённой спины, запятнав остатки её белого платья. Удар следовал за ударом, впечатывая в её кожу жестокие алые полосы. С каждым новым размахом плети волшебное свечение ее тела гасло, уступая место ранам.

Меня охватило головокружение, и я почувствовала, как к горлу подступает тошнота. В отчаянии я перевела взгляд на Друстана. Он тоже вздрагивал при каждом ударе, но не отводил взгляда от происходящего. В толпе, собравшейся вокруг, было мало тех, кто испытывал тошнотворное ликование, которого я ожидала. Некоторые беззвучно плакали, большинство казались оцепеневшими, но никто не отворачивался — все молча наблюдали за каждым взмахом плети.

Лара вцепилась в край стола так, что её пальцы побелели, как будто сама боль уже прокралась в её тело. Её лицо застыло маской, но глаза неотрывно смотрели на кровавую бойню. Внезапно она перевела взгляд на меня, и я увидела в её глазах горе и ужас. Между нами, невидимыми нитями, пробежала немая связь — общий крик, который ни одна из нас не могла вырвать наружу. Но спустя мгновение Лара снова обратила всё своё внимание на кричащую фейри, продолжая смотреть на неё без единого моргания, пока кровь алыми дугами разлеталась по залу.

Я заставила себя снова поднять взгляд, хотя все внутри бурлило, готовое вывернуться наружу. Эта фейри нашла в себе смелость защитить своего ребёнка. Если она могла принять это наказание, я могла быть достаточно храброй, чтобы стать его свидетелем.

Существует множество видов силы, подумала я, наблюдая, как толпа смотрит, как с её спины срывается плоть. Сила противостоять королю, сила любить вопреки всем запретам… и сила смотреть правде в глаза, созерцать её ужасы и не отворачиваться.

Когда всё закончилось, она осталась лежать на полу перед помостом, окровавленная, без сознания, измождённая.

— Тост! — Король поднял свой бокал и одним глотком осушил его, не обращая внимания на то, что почти никто не поддержал его призыв.

***

Я торопливо провела Лару обратно в Дом Земли после злополучного банкета. Мы двигались быстро и молча по каменным коридорам, не нуждаясь в словах, чтобы понять друг друга. Как только мы дошли до туннеля Земли, его блестящие мокрые стены погрузились во тьму ночи, из груди Лары вырвался дрожащий, почти стонущий звук. Её плечи сгорбились, а дрожащая рука прижалась к животу.

Моё собственное горло стянула боль, и я не могла дышать. Теперь, когда нас никто не видел, ужас, который я подавляла внутри, нахлынул с новой силой. Я прикоснулась ладонью к воде, чувствуя, как её холод обволакивает мои пальцы, и представляла, как она смыкается над моей головой, проникая в лёгкие, как змея.

— Как он мог сделать это? — голос Лары был сорван и полон боли.

Я покачала головой, всё ещё не в силах заговорить.

Ноги не хотели нести меня дальше, к дому. Я жаждала почувствовать под собой землю, ощутить запах зелени и живого мира, но даже Дом Земли со своими обещаниями укрытия теперь казался мне давящим. Принцесса Ориана, возможно, уже ждала нас там — готовая читать Ларе лекцию о том, как скрывать свои чувства, или, что ещё хуже, снизойти до холодного замечания, что всё произошедшее — всего лишь плата за политику или необходимый урок. Эта мысль вызывала отвращение. Если Лара напоминала мне солнечный сад, а Селвин — журчащий ручей, то Ориана была льдом — холодным, твёрдым, и, казалось, ничто не могло проникнуть в её замёрзшую сердцевину.

— Это было… — я замялась, не в силах подобрать достаточно ёмкое слово. — Неописуемо жестоко.

— Младенец, — прошептала Лара. Её пальцы сжали подол платья, и я заметила тёмное пятно на атласе — следы крови, попавшей на неё. — Они отняли у неё ребёнка.

Во рту появилась горечь, но я заставила себя проглотить её.

— Ты знала, что будет? Когда увидела его?

Она поколебалась:

— Я… я не знаю. Все знают, что дети от двух домов запрещены, но меня никогда не приглашали на эти ужины до начала сезона испытаний. Это было… — её голос сорвался, и молчание затянулось. — Это было хуже, чем я могла представить.

— Мать выживет? — тихо спросила я. Крови было столько, что казалось, её невозможно вместить в одно тело.

— Да, — ответила Лара. — Но захочет ли?

Глаза наполнились слезами.

— Как здесь вообще решаются завести детей?

— Не знаю. — Слеза скатилась по её щеке, и она поспешно её вытерла. — Я думала, что хочу этого, но теперь…

Сзади раздались шаги — мягкий шорох тапок по камню. Я обернулась и увидела приближающуюся принцессу Ориану. Её голова была высоко поднята, лицо спокойно. На передней части её светло-голубого платья, как и на Ларином, виднелись брызги крови — неровные линии напоминали переплетающиеся ветки.

Я слегка коснулась руки Лары, и та выпрямилась, поспешно стерев следы слёз, прежде чем повернуться к матери.

— Почему вы стоите здесь? — голос Орианы прозвучал холодно.

— Мне нужно было немного времени, — ответила Лара.

Ориана скривила губы в явном неодобрении:

— Кто угодно мог увидеть тебя здесь.

Я стиснула зубы и опустила глаза, чтобы она не увидела моего гнева.

— Мы остановились лишь на минуту, — Лара прикусила губу,