Титан и Титанида - Anne Dar

нашу спальню, поднявшись на второй этаж, на автомате очутилась в комнате для гостей. Ночь, конечно, не спала, всё слушала, как Тристан из соседней комнаты слушает биение моего сердца. Проблема обрисовалась передо мной гигантом: я люблю того, кто зависим мной. Если бы он тоже лишь любил… Но нет, он именно зависим. Нам вскоре предстоит это обсудить. И что-то предпринять…

Добравшись до намеченной лавки, я на металлической скорости опускаюсь на её дальний край и замираю. В округе стоит тишина, воздух свеж, и погружённый в спячку лес покрыт какой-то призрачной поволокой потустороннего сизого оттенка, серые стены замерзшей часовни словно недремлющие стражи, земля, украшенная пожухлой травой, опавшей листвой и бурыми иглами елей, то тут, то там покрыта скромными клочками пушистого снега, которые скользят в танце, стоит только заблудившемуся в глуши лёгкому ветерку подхватить эти призрачные пучки, собирающиеся вуалью и рассыпающиеся в пух… Поздняя осень. Очень скоро ляжет серьёзный снег…

Я не успела до конца войти в состояние медитации, когда рядом со мной резко рухнуло нечто тяжелое. Сначала я подумала о Тристане, но ещё не повернула головы влево, как уже знала: на противоположный конец лавки опустился Странник.

– Прекрасная погода, не правда ли? – его голос прозвучал выверенно: не слишком громко и не слишком тихо…

Подобная погода – моя любимая. Но я не из тех, кто треплется о любимых…

– Ходишь тихо, как дикий кот, – замечаю я, при этом не выдавая своего удивления на тот счёт, что он сумел подкрасться ко мне незамеченным уже во второй раз.

– Может, я и есть дикий кот? – он слегка оголил свои белоснежные зубы в дружелюбной улыбке.

Я не собираюсь отвечать взаимной мимикой.

– Как зажило твоё ранение?

– Как на Металле, – на сей раз ухмылка с лёгким намёком на иронию.

Я решила начать бить в лоб:

– Сколько тебе лет?

– Давай посчитаем… На момент моего обращения в Металл мне было двадцать два года. Четырнадцать с половиной лет, как я не человек. Родился в мае. Получается: тридцать семь с половиной лет.

Я быстро произвела мысленные подсчёты: выходит, он обратился в Металл в две тысячи девяносто пятом году, то есть, на год позже Тристана, спустя год после Стали… В металлическом возрасте он младше Тристана примерно на год, в человеческом же возрасте старше него на пять лет.

И сразу же щелчок: он ответил о своём возрасте – почему? Может, просто обманул. Может, не знает о том, что возраст Металла влияет на измерение его силы, в частности, физической. Может, желает заполучить моё доверие… Что ж, проверить не так уж и сложно – достаточно задать ещё пару острых вопросов:

– Какой ты Металл?

Он мгновенно одарил меня красноречивым взглядом и, едва уловимо пригнув голову в моём направлении, глядя мне в глаза, выдал:

– Ты знаешь ответ на этот вопрос, как и я знаю наверняка о том, какой ты Металл, и догадываюсь о металлической принадлежности остальных членов вашего сообщества.

Парень не промах. Кто бы сомневался…

– Как?

– По металлическим предметам, которых очень много в вашем обиходе. Многие предметы имеют следы вольфрама, меди, осмия, цезия… Титана в два раза больше.

– Но ты не знаешь, кто есть кто, – повела бровью я.

– Кто ты я знаю точно. Как и ты знаешь, что я являюсь Титаном.

– Я видела тебя истекающим титанической кровью. Ты меня в подобном состоянии не видел, как же ты…

– Это не обязательно. Свой металл ощущается без дополнительных исхитрений. Не знала?

В диалоге конкретно с ним я не хотела выдавать свою невообращённость и тем более непросвещённость в некоторых вопросах – неуязвимость должна оставаться неуязвимостью, иначе какой от неё толк? Поэтому я перевела тему и сделала это таким образом, чтобы он не понял, что тема именно переведена:

– Твоё всезнание уже должно было сказать тебе о том, что я с Тристаном, верно?

На самом деле, я не была уверена в том, что он это понял до того, как я решила его просветить, но он выдал:

– Я сразу это понял. – Очевидно, заметив мою чуть приподнявшуюся бровь, он решил добавить. – По тому, как он смотрел на тебя.

– Хм…

Он не договорил, а потому не остановился от моего “хм”:

– По тому же, как на него смотрела ты, совершенно очевидно, кто из вас влюблён сильнее.

Проницательность – та ещё заноза. Знаю, потому как сама являюсь этой занозой.

– Я проголосовала против того, чтобы ты остался среди нас.

– Кто бы сомневался, – резкая ухмылка.

– И что это значит?

– Строптивый характер это значит.

Пытается вывести меня на эмоцию. Обломится.

– Общее состояние твоей одежды не просто хорошее, но отличное для Павшего Мира. Однако при себе не имеешь никакой дополнительной ноши.

– Страннику не нужны утяжелители в виде материальных безделушек. Думаю, ты не из тех, кому стоит объяснять нюансы путешественнеческой тропы. – Заноза… – Я много где бывал за свою металлическую жизнь.

– Например?

– Из последнего: скандинавские страны Павшего Мира.

– Что там делал?

– Жил среди людей.

– Давно не видела людей, живущих сообществами.

Я немного слукавила: Рудник и Парадизар – откровенно большие города. Но за этими двумя исключениями я действительно не встречала в Диких Просторах поселений выживших людей. Города и деревни Павшего Мира, которые мне довелось увидеть в немалом количестве, всецело находятся под гнётом Блуждающих.

– На территории бывших Швеции, Норвегии и Финляндии встречаются небольшие поселения.

– Какие они?

Он заинтересовал меня, чего и добивался, и чего я, по непонятной для себя причине, совершенно не заметила… Странно, но с ним вдруг оказалось легко общаться, мешала лишь его проницательность, что меня, как закрытую книгу, естественно не устраивало.

– Всего я видел несколько поселений. Все маленькие – от пяти до двадцати домов, – некоторые обнесены заборами, оберегающими от набегов Блуждающих, а некоторые расположены в такой непроходимой глубине дикой природы, что в заборах не нуждаются – ни один Блуждающий, кажется, никогда не доберётся до такой глуши… Красивые места, дикие, суровые. Девственные озёра бирюзовые, древние горы с величественными снежными шапками, покрытые мхами леса дремучие… Тебе бы понравилось, если бы ты увидела… – он улыбался глазами и ещё уголками губ, при этом смотря на меня открыто. И я отметила, что мне нравится, как он говорит: ровно, с особенной вибрацией, исходящей от его грудной клетки и горла… Красивый голос, как, впрочем, и у всех Металлов. Но вот одна неочевидная особенность: диалог, который до своего начала казался мне неприятным, только начавшись, стал ощущаться необычайно интересным… Получается, вот что чувствовали старшие Металлы в разговорах со