Последователи Хаоса - М. К. Лобб

должны собраться в Базилике на церемонию назначения нового главного магистрата. Это значит, что там тоже будет много охраны. Но мы не хотим, чтобы нас загнали в угол, поэтому я предлагаю следующее: Роз и Дамиан отправятся на церемонию, так как у Дамиана до сих пор должен иметься доступ к черновому входу в Базилику. Они будут наблюдать за церемонией с балкона, а когда все закончится, поднимутся в колокольную башню и прозвонят в колокол один раз. С этого момента у нас останется чуть меньше двадцати минут, чтобы подготовиться к возвращению генерала Фалько в Палаццо. Похоже, это она сейчас по-настоящему командует в Омбразии, так что нам чрезвычайно важно окружить ее и быстро задержать. Наши самые сильные последователи, такие как Милос и Лайн, – Колдер кивком указал на Милоса и бледную светловолосую девушку, которую Роз не узнала, – возьмут под контроль тех, кого она приведет с собой. Мы любой ценой должны заставить ее капитулировать.

– А главный магистрат? – спросила Лайн.

– Из того, что я слышал, он просто пешка, и не особо способная. Избавьтесь от него, если представится шанс.

Роз понимала, что это единственное логичное решение, но все равно удивилась, что Колдер отдал такой приказ.

Киран сделал шаг вперед и откашлялся.

– Простите, если вопрос покажется вам глупым, но ведь здесь несколько десятков последователей. Почему вы просто не можете накрыть иллюзией весь город?

– Наши силы невозможно объединить, – терпеливо объяснил Колдер. – Наша магия – и то, насколько она сильная, – личное качество каждого из нас. В этом мы не отличаемся от других последователей.

– А что, если генерал Фалько откажется признавать поражение? – раздался резкий голос Дамиана. Он стоял очень близко к Роз, его ладонь лежала на задней поверхности ее шеи, а пальцы касались ее кожи. – Что тогда?

Колдер оглядел маленькую толпу, и что-то в его лице неумолимо изменилось. Он заботился об этих людях, поняла Роз. Переживал за них. По природе своей он не любил насилие, но ради них он сделает что угодно.

– Будем надеяться, что до этого не дойдет, – произнес он. – Но, если так случится, нам придется прибегнуть к насилию, как бы ни хотелось этого избежать.

27. Дамиан

Когда ночь накрыла водную гладь, в воздухе появился привкус пепла и соли. Дамиан и Роз одними из первых покинули корабль; они сели в лодку с Милосом и несколькими другими последователями. Никто из них не произнес ни слова, пока лодка скользила сквозь темноту к берегу. Корабль встал на якорь недалеко от заброшенного квартала Хаоса. Все последователи переоделись из военной формы армии Бречаата в неприметную одежду, которая, как подозревал Дамиан, позволит им сойти за заурядных жителей города. При себе у них были только пистолеты – длинные ружья, которые солдаты обычно носили, перекинув через плечо, было решено оставить позади.

Дамиан знал, что Милос будет возвращаться на корабль до тех пор, пока каждый последователь не окажется на берегу Омбразии. Оттуда они отправятся в Палаццо. Тем временем Насим, Дев и Дзейн останутся на корабле с командой. Никто из них особенно не обрадовался этой новости, но Роз справедливо заметила, что раз они не принимали непосредственного участия в грядущем наступлении, их присутствие только вызовет проблемы.

– Мы могли бы привлечь мятежников, – предложила Насим перед их уходом. – Вы же знаете, что они не питают такой же ненависти к Бречаату и Хаосу, как остальные жители города.

Роз покачала головой.

– Мятежи остались в прошлом, – сказала она и перевела взгляд на вздымающиеся в небо шпили Базилики. Лучи заходящего солнца окрасили их в цвет жженой меди. – Пришло время завоеваний.

Теперь Роз молчала, ее лицо было напряжено, а челюсти крепко сжаты. Недовольство девушки становилось все очевиднее, и Дамиан знал, что причина тому – он.

«Я стал лучше, – хотел сказать он. Или, что еще важнее: – Так я могу лучше тебя защищать». Он не хотел вновь становиться мальчиком, которым был когда-то, – сопляком, у которого колени подгибались под грузом горя и чувства вины. Мужчина, которым Дамиан стал, мог любить Роз лучше, чем тот мальчишка мог когда-либо надеяться. Если бы он только был способен забрать всю ее злость и боль себе, ведь теперь он справляется с этими эмоциями куда лучше, чем прежде.

Дамиан чувствовал себя слишком уязвимо, пока их лодка рассекала темную воду. Он обрадовался, когда они достигли берега, и подал Роз руку, чтобы помочь сойти на сушу, но девушка сама выбралась из лодки и замерла в центре узкой пристани, спиной повернувшись к темным улицам.

– Мы сразу направимся в Базилику, – сказала она Милосу и остальным последователям. – Ждите колокольный звон.

– Ты уверена, что мы сможем услышать его рядом с Палаццо? – спросил Милос.

Роз кивнула.

– Колокола слышно во всем городе.

– Тогда идите, – сказал он, все еще сидя в лодке. Усталость уже оставила след на его лице, но взгляд юноши был полон решимости. – Пусть святые направляют вас обоих.

Дамиан невольно скосил взгляд на Роз, но впервые за последнее время она не поморщилась при упоминании святых. Вместо этого кивнула, сжав губы, развернулась и направилась вглубь города, предоставив Дамиану шагать следом.

И, разумеется, он пошел. Он всегда шел за ней.

Дамиан ожидал, что будет нервничать по пути в Базилику, но вместо этого был полон необъяснимой энергии, словно что-то внутри него вот-вот грозило взорваться. Они с Роз по возможности держались в тени и не разговаривали, прислушиваясь и выглядывая малейшие признаки появления офицеров стражи, патрулировавших улицы. Но из-за церемонии в Базилике вокруг царила тишина, ставшая особенно заметной, когда они покинули кварталы заурядных. Знакомый оранжевый свет уличных фонарей освещал брусчатку на каждом перекрестке, но впервые за всю его жизнь улицы казались Дамиану холодными и чужими. Разве он не любил этот город когда-то? Теперь же, шагая сквозь него, он не испытывал ничего, кроме гнилостного гнева, обосновавшегося у него в животе.

Интересно, эти ли чувства обычно испытывала Роз? Напоминали ли улицы ей об отце и о том, как он мог бы по ним ходить, если бы остался жив? Проходя мимо домов в каждом квартале города, ощущала ли она прилив ненависти к себе за то, что стала одной из тех, кого Якопо Ласертоза так сильно презирал?

Едва Дамиан подумал об этом, как его накрыло понимание. Он сам стал тем, кого так ненавидел его отец, не так ли?

Не успев опомниться, он свернул за Роз в аллею, которая вела прямо к Базилике. Грандиозное здание – по-прежнему суровое и величественное –