Академический обмен - Юлия Жукова

он ей жениха обещал, – пояснил старшина. – Побогаче. Дескать, племянник у него есть или там кто. Она же этого и добивалась. Вот только не думаю, что он бы обещание сдержал, и как знать, как бы она с ним за это расправилась… Чесслово, магистрина, а ещё на нас напраслину возводят, мол, мы душегубы! Он ведь вам мстил!

– За что? – поинтересовалась виконтесса.

– Я в одной комнате с его дочерью посидела, – пожала плечами я.

В этот момент Маккорн вышел из кабинета, где у него брали показания, и встал подле меня. Виконтесса растерянно кивнула ему, всё ещё осмысляя мой ответ.

– Что ж, – произнесла она. – Полагаю, мне не стоит ему уподобляться. Я всегда рада видеть вас в своём доме, магистрина Вехте. В том числе, – она окинула неодобрительным взглядом Маккорна, – с вашими мужчинами.

Я открыла рот сказать ей какую-нибудь гадость, но Маккорн сжал мой локоть и великосветски поклонился.

– Виконтесса очень добра.

Она искривила губы в неудачном подобии улыбки и отвернулась от нас, потому что её как раз пригласили в кабинет для дачи показаний.

– Чего ты с ней любезничаешь?! – прошипела я.

Маккорн насмешливо улыбнулся:

– Добрые отношения с соседями – не пустой звук. Тебе же не нужны ещё Фэнни?

Я надула губы и ничего не ответила. Но Лирой, зараза, был прав.

* * *

Несмотря на маленькую месть мракоборцам, следующие несколько дней Лирой был не в духе. Он почти всё время пропадал в мастерской, а когда выбирался оттуда, то шёл в одиночку бродить по окрестным лесам. Бояться там было нечего – нечисть я извела, а зверьё ему нипочём, но вид его унылой физиономии удручал и меня. Вроде как я должна была что-то с этим сделать, а что – не знала. Он и сам не знал, более того, вряд ли решение его проблем зависело от меня. Но чувство, что я где-то недоработала, меня не покидало.

Поэтому я с головой окунулась в работу, то ли чтобы отвлечься от гложущих сомнений, то ли чтобы найти выход, хотя выход из чего – я и сама не понимала. Маккорн не перестанет быть природником, как ни крутись. И вряд ли когда-нибудь примет это. Такой уж он человек.

Кларенс тоже был не в духе и то и дело мотался в Гдельск по каким-то выдуманным делам. Подозреваю, что лишь бы только не терпеть гнетущую атмосферу в доме. Даже Банни не показывала носа с кухни, а пескуха втёрлась в доверие к Гоблину и переселилась к мамаше Барбл. Та хоть и не кормила её некротикой, зато не заставляла подавать тапочки, как я.

В один сомнительный денёк я собралась как следует поразмышлять над фракталами, когда Маккорн вдруг постучался ко мне в кабинет с тетрадью под мышкой.

– Я понял одну вещь, – сказал он без преамбул. После чего подошёл к меловой доске и начертил на ней прямую линию со стрелками на обоих концах. – Магии жизни и смерти противоположно направлены. Некромантия ускоряет ход времени, приближая будущее. А природная откатывает его назад, возвращая прошлое. Отсюда и симметрия.

Я задумалась.

– А яблоки ты на деревьях растишь прошлогодние, что ли?

Он пожал плечами.

– Не исключено. Возможно, даже уже съеденные.

– А корни? – вспомнила я. – Когда ты себя к земле привязал – разве эти корни когда-то были такими длинными?

– А это не плетение, – уточнил Маккорн. – Так же, как когда ты умертвие поднимаешь. Просто напитываешь нужный объект своей силой и получаешь его под свой полный контроль. Сила – эманации души, поэтому, пойдя по этому пути чуть дальше, ты можешь делать зомби, хотя их суть противоречит твоей магии. И они тоже полностью в твоей власти. Вот, – он кинул на стол передо мной свою тетрадь. – Я здесь всё описал с выкладками, почитай, вдруг найдёшь ошибку.

У меня на краю сознания вертелась какая-то мысль, но странный тон Маккорна её спугнул. Он стоял, ссутулившись и опустив голову, а глаза его метались из стороны в сторону, словно от моего чтения его статьи зависела судьба мира. Я нахмурилась и взяла тетрадку.

Маккорн писал, как обычно, чётко и ясно. И если поначалу я ещё сомневалась в его интерпретации, то доводы, которые он привёл, сдобренные хорошим спектром примеров, меня вполне убедили. Он даже предлагал пару экспериментов, которые бы проверили правильность его выводов. И один из них я когда-то проводила, правда, совсем с другой целью, но теперь понимала, что показал он правоту Лироя. Если подумать, в арсенале некромантии было преизрядно заклинаний, связанных с течением времени: я могла его ускорять, останавливать и замедлять. А вот запускать в обратную сторону – нет.

– А консервация? – наконец спросила я.

Он немного собрался и даже поднял голову.

– Я пока не до конца понял, как ты её делаешь, но, очевидно, это остановка времени. Расконсервация – откат назад, пусть на доли секунды.

Я покрутила мысль так и этак, но противоречий не нашла. Вот только Маккорн, наблюдая за мной, снова сдулся.

– Скажи, что я не заметил что-нибудь очевидное? – тихо попросил он.

Я пожала плечами.

– Да нет, вроде всё похоже на правду. А что?

Он тяжело опустился в кресло, словно ноги отказывались держать груз его уныния.

– А то, что это значит, что я никогда не смогу стать некромантом.

Я смотрела на него, не зная, что сказать. Переспрашивать, а точно ли он хочет им быть, казалось глупо. Я могла бы догадаться с первых дней знакомства, что симметрией плетений Лирой не ограничится. Он урывал каждую, хоть крошечную и болезненную, возможность приблизиться к некромантии. Он даже в постели так прижимался ко мне, словно надеялся втиснуться в мою кожу и там поселиться.

– Это как отражение в зеркале, – продолжил он, рассматривая свои сцепленные руки. – Его невозможно потрогать. Нельзя шагнуть сквозь стекло и очутиться в том мире. Не потому, что на двери замок или злая мачеха запретила. Нельзя, потому что это закон природы. Вектор не развернуть. Если моя сила – обращать время вспять, то я никак не могу применить её для обратного эффекта.

Я пожевала губу. Вообще, это правда было обидно. Я бы вот не отказалась обращать время вспять. То есть на время мне плевать, но, если бы я могла хоть видеть эту хтоническую магию жизни! Он-то некротику чувствует! Так нечестно. Конечно, маг воды никогда не научится управлять огнём, а маг земли – летать, это тоже законы природы, и они изучены давно. Но тут-то могли бы послабление сделать. Хоть раз!

Лирой сидел на краю