Тафгай - Рейчел Рид

Розанов посмотрел на него, как на идиота.

— Нет. Ты защитник. Будешь учить их стоять на месте и не забивать голы. Дела защитника.

Райан рассмеялся.

— Засранец.

— Кроме того, лагеря будут для всех, понимаешь? Типа… — Илья, казалось, с трудом подбирал слова, но затем просто спросил в лоб: — Ты гей, да?

Райан фыркнул, удивленный очередной сменой темы.

— Да.

— Хорошо. Вот что я имею в виду. Лагеря будут и для этого тоже. В смысле, мы будем учить, м-м…

— Толерантности?

Илья улыбнулся.

— Да. Пытаться изменить что-то, верно?

— Тогда тебе стоит попросить Скотта Хантера.

Он поморщился.

— Может быть.

Они молча пошли обратно к машинам. Отпирая свой Мерседес, он сказал:

— Найди что-то, что делает тебя счастливым, Прайс. И держись за это.

Райан кивнул, а горло внезапно сдавило. У него был кто-то, кто делал его счастливым, а он его отпустил. И ради чего? Ради жизни, полной боли и страданий, которые чувствовал себя обязанным терпеть. Конечно, это приносило деньги, но Райан даже не получал удовольствия, тратя их. Он мог бы жить без зарплаты НХЛ. Ему просто следовало найти что-то, чем реально понравилось бы заниматься.

По пути обратно в Торонто он много думал. У него скопилось немало сбережений. Он мог бы продать свою баснословно дорогую квартиру и жить вполне комфортно, пока разбирался бы с остальной жизнью. Ему было всего тридцать один. Вне хоккейного мира он все еще был относительно молодым человеком.

Он мог уйти. Он мог просто уйти. Его сердце забилось быстрее от осознания того, насколько реальным это выглядело. Его не останавливало буквально ничто. Конечно, он разозлит некоторых людей и, вероятно, на него наорут, но будет ли кому-то по-настоящему до этого дело? Тренер уже два месяца угрожал его заменить.

Пусть заменяет. Пусть кто-то другой живет мечтой об НХЛ. С Райана хватило по горло.

Глава 27

— Ты видел, сколько там народу? — спросила Ванесса, влетая в гримерку.

На самом деле, Фабиан не смотрел, сколько людей пришло в клуб. Тот представлял собой одну из самых больших площадок, на которых он когда-либо играл. Он был впечатлен тем, что его лейбл забронировал ее для презентации его альбома.

По правде говоря, лишь одного человека он хотел бы увидеть в толпе зрителей. А шансы на это отсутствовали.

— Ты выглядишь невероятно, — восхитилась Ванесса. — Обожаю этот комбинезон.

Фабиан надел черный комбинезон, который теперь ассоциировался у него исключительно с Райаном. Он дополнил его изысканным ожерельем, подарком того же Райана. До кружевного белья дело не дошло.

У Фабиана скрутило желудок. Ни разу в жизни он не испытывал сценического мандража, но в этот вечер буквально превратился в комок нервов. Он стал невероятно уязвимым с тех пор, как ушел от Райана.

Боже, он надеялся, что с Райаном все в порядке. Следовало быть с ним терпеливее. Фабиан сам его бросил, а теперь которую неделю переживал, как бы тот из-за этого не сорвался. Фабиан подумывал связаться с ним перед шоу, но не смог себя заставить. По-прежнему его терзали мысли, что их отношения невозможны, независимо от его чувств к Райану. В общем, как бы не страдал Фабиан, предстояло вытащить свое разбитое сердце на сцену.

В комнату вошла менеджер клуба.

— Ты готов? — спросила она.

Фабиан кивнул и встал. Он несколько раз глубоко вздохнул, пытаясь взять себя в руки, затем повернулся и обнял Ванессу.

— Спасибо. Я люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю. Порви их всех, ладно?

Он расправил плечи и попытался улыбнуться.

— Будет сделано.

Он вышел на сцену под аккомпанемент восторженных аплодисментов и свиста. Он улыбнулся своей аудитории — реально огромной, как и описывала Ванесса — и помахал рукой, шагая к центру сцены. Там он достал из футляра скрипку со смычком, встал перед микрофоном и закрыл глаза. Он еще два раза медленно вздохнул, сосредотачиваясь. На сцене он оживал. Он обожал это.

Он открыл глаза и прижал скрипку к подбородку. Сделал еще один долгий вдох и заиграл. Звуки музыки отражались от стен клуба и возвращались к нему. Он позволил ей окутать его, питать его, заполняя пустоту, образовавшуюся в последние недели. Он нуждался в энергии, чтобы направить ее своей аудитории. Позже, когда от него ничего не останется, он сможет притащить оболочку своего тела домой и развалиться на части, но в тот момент его аудитория заслуживала его в лучшем виде.

Он устроил шоу всей своей жизни. Он играл от всего сердца, и знал, что его собственная агония проявлялась в каждой меланхоличной ноте, которую он пропевал.

Он не сыграл песню, которую написал о Райане.

Завершив свой сет, он улыбнулся. Аудитория взорвалась аплодисментами. Он поклонился. На лбу выступили капельки пота от напряженной игры, он откинул челку кончиком смычка.

Он так, блядь, потрудился ради этого момента. Почти десять лет, не покладая рук, с тех пор, как ушел из симфонического оркестра, чтобы добиться именно этого. Глаза защипало от слез, он позволил им пролиться. Он прикрыл рот ладонью, пытаясь не разрыдаться перед своими зрителями. Потому что это были не просто слезы счастья. Он сожалел о том, каким не стал этот вечер из-за отсутствия в его жизни Райана.

Он вытер глаза, уверенный, что повредил макияж. Пару раз моргнул, смахивая слезы, и еще на мгновение замер, чтобы запомнить эту аудиторию. Чтобы по-настоящему впитать все это, прежде чем покинуть сцену. Он скользил взглядом поверх толпы, пока не остановился на мужчине с рыжими волосами в самом конце, возвышавшемся на голову над всеми остальными.

Райан?

Это однозначно был Райан. Его было нельзя ни с кем спутать. И когда взгляд Фабиана задержался на нем, Райан смущенно улыбнулся и поднял большой палец вверх.

Фабиан ахнул. Его сердце забилось, казалось, впервые за несколько недель. Не задумываясь, он спустился со сцены в толпу. Люди дотрагивались до него, хлопали по спине, хватали за руки, но он их игнорировал. Он просто продолжал идти, заставляя их расступаться, потому что прошел бы прямо по ним, не сделай они этого.

Понадобилась целая вечность, чтобы добраться до противоположной стены зала. В какой-то момент Фабиан даже запереживал, что ему померещилось. Но потом увидел его. Огромного, великолепного и настоящего. И в шарфе,