Замерзшие лилии - Ольга Сандул

- Я использовал «лилий» дважды, - похвалился Таурус своей изобретательностью. – Мой Севир, посмотри, как ловко я придумал: узнав, что в подготовительном отряде действует группа мятежников во главе с самим «истинным королем», дал им возможность проявить себя. Как это сделать? Я знал, что они попытались бы спасти женщин от печальной участи. А значит – ухватились за возможность заключить браки.

               Мужчина расхохотался, смотря на вытянувшиеся лица  сторонников короля:

–Думаю, Вы успели пообещать своим женам спасение, а взамен насладились той «благодарностью», которую они Вам подарили?

             Меня замутило от отвращения и тона, которым это все было произнесено. Перед глазами пронеслось воспоминание о вчерашней близости с любимой, признание о том, что она никогда не принадлежала собственному мужу.

             Воздуха перестало хватать, и казалось, что все происходящее - страшный сон. В котором Таурус был виновен в том, что Нора и все женщины были использованы как своеобразная «наживка», чтобы поймать короля и его сторонников. А Нору так и вовсе использовали дважды, чтобы проверить меня на преданность.

              Должность Главы Совета Ордена стоит гибели единственной женщины, которую я люблю?

- Севир, - Таурус подошел ко мне так близко, что я видел триумф в его глазах. – Нам не придется заключать договор с королем, поскольку мы убьем его. Не будет «истинного короля», не будет войны, а в Тристии наступит мир и процветание! И, кстати, все твои приказы пока лежат в твоем кабинете, еще обсудим их позже.

- Что? – Переспросил я, поскольку  на миг показалось, что плохо услышал последнюю фразу.

              Моя душа, так стремившаяся спасать Нору прямо сейчас, подталкивала к решительным действиям. В голове шумело, и я не знал, насколько еще хватит моих сил.

- Севир, мальчик мой. – Таурус улыбнулся мне словно безумный. – Женщины – зло и отрава, помнишь об этом? Они слабость, которую мы, мужчины у власти,  позволить себе не можем. И ты, убив короля, попавшегося к нам в руки из-за такой слабости, навсегда усвоишь урок: женщины недостойны тех благ, за которые ты радеешь…

         Я не хотела влюбляться в тебя, но люблю. Люблю сильно. Но я не хочу больше находиться рядом с тобой и знать, что ты боишься смотреть на меня… готов  отправить меня как можно дальше, чтобы  никто не узнал о твоей слабости!

         Моя Нора, моя любимая прекрасная Нора. Сколько раз я проходил мимо ее дома, чтобы просто взглянуть, зная, что не смогу явиться к ней явно? Почему так легко поддался ей, услышав слова любви? С таким наслаждением погрузился в нее, забыв о долге и Ордене? Даже сейчас продолжал удерживать в руке небольшую раковину, не обращая внимания на боль и струйку крови, которая стекала по тыльной стороне ладони.

-  Вы убили мою мать? – Не знал, почему эти слова вырвались из моих уст.

               Возможно потому, что я должен был окончательно убедиться в крахе собственных идеалов.

-Любовь – это слабость, Севир, - казалось, он пел эти слова, а я…

               Это был импульс. Погрузившись в переживания, совсем позабыл, что удерживаю в руках меч. Тело среагировало само. Один удар прямо в сердце, лезвие прошло насквозь,  а мужчина захрипел в предсмертной агонии, хватая ртов воздух.  Кровь обагрила рубашку и руку, но я, пользуясь тем, что тело Тауруса было вплотную приближено к моему, прошептал:

- Любовь- дар, а не слабость. Она дает веру и надежду. Спасает в самые темные дни. Но ты никогда бы не осознал ее ценности, потому что никого и никогда не любил. Отрава ты, Таурус.

               Вытащил меч  и резко отпрянул в сторону, позволяя телу бывшего наставника рухнуть на пол, испустив последний вздох.

                Пару минут ничего не происходило. В Овальном кабинете стояла оглушающая тишина. Магистры замерли, словно безмолвные статуи, взирая то на тело Тауруса, то на меня с окровавленным мечом в руках. Кассий, Александр и другие мятежники, выхватившие мечи ранее, воспользовались всеобщей заминкой и осторожно перегруппировывались на случай боя. Молодцы, никак иначе!

- Ты! – Первым отмер, разумеется, Люциус. – Предатель! Ты солгал!

- Солгал? - Впервые в жизни, находясь в этом кабинете, не  нужно было скрывать собственные эмоции и чувства, но я не мог поставить под удар честь Норы.  Смотря прямо в глаза Люциуса, произнес. - Была ли она моей любовницей? Нет. Люблю ли я ее? Да.

            Я улыбнулся, поднимая меч и не давая обезумевшему мужчине преимущества.  Одним ударом перерезал ему горло,  после чего выхватил оружие Люциуса, который также упал вниз, и поднял с пола меч, принадлежавший Таурусу.

           В два шага оказался рядом с королем и, протянув ему один из мечей, произнес:

- Они могут быть еще живы.

                 Кто мог подумать, что судьба Тристии решится в тот момент, когда магистр Ордена и король объединят усилия, чтобы спасти своих любимых женщин?

              Спустя десять минут,  мы шли по коридорам миссии, едва не срываясь на бег. Я приказал всем привести одежду в порядок и сохранять невозмутимость. Тела магистров и Тауруса мы оставили в таком положении, будто против бывшего властителя вспыхнул мятеж среди собственных сторонников, который, увы, для всех участников закончился плачевно. По пути встретился помощник, которому я приказал разослать ранее подписанные бумаги. Отмахнувшись от его поздравлений в связи с моим назначением, сказал, что отбываю с рыцарями по срочному делу.

  Мы ворвались в крыло, где ранее жили женщины, и обнаружили рыдающую Инносентию. Она, увидев меня, бросилась под ноги, говоря, что пыталась обо всем предупредить, но я в этот момент был вместе с остальными членами Совета.

- Когда их увезли? - Потерял самообладание и рыкнул на женщину, поскольку каждая минута была на счету.

- Менее двух часов назад, магистр…

- А дорога занимает чуть больше часа, - произнес мысль вслух, не зная, какому божеству теперь молиться. – Срочно собери все теплые вещи, все, что можешь!

- Мы поможем, - вызвались мужчины, а Инносентия кивнула, говоря, что так получится быстрее.

          На сборы ушло еще около десяти минут, во время которых я выслушал, что женщина успела укутать каждую «лилию» в дополнительную шаль, а кроме того разбавила чай, в котором было сонное снадобье. По крайней мере, оставалась надежда, что оно не успеет подействовать в полной мере.

            Отправив Инносентию домой, мы вскочили на лошадей и помчались