Предательница! Единственная. Любимая - Ирина Лисовская

– Сынок! Ты при… – взволнованно начала его мама, но отец грубо перебил:

– Паршивец! Эта девочка – ровесница твоей сестры! Что у тебя в голове было, а? У меня слов нет, чтобы описать весь спектр гнева внутри.

– Но… – хотела встать на его защиту, а Марк отрицательно качнул головой.

– И как ты теперь собираешься решать проблему с Викой и ее сыном? – продолжил тот донимать Марка. – Учти, от ее сына я, очевидно, отказываться не собираюсь.

И кивок в мою сторону, а после воцарилось молчание. Галина утешительно похлопала меня по коленке и слабо улыбнулась, затем бросила взгляд на сына. Бледного и явно измученного, с темными кругами под глазами. Не было похоже, что Марк вернулся в «любящую» семью. Его словно мучали все это время, и он жестко недосыпал. Что-то было явно не так. И эти разговоры про настоящего внука чересчур напрягали. А ведь я тоже, когда смотрела на Мирона, задавалась вопросом, на кого же он похож? Так неужели…

– Я работаю над тем, чтобы лишить Вику родительских прав на Мирона.

Его отец не принял такую новость:

– Ты из ума выжил? Хочешь себе его забрать?

– А куда мне деть Мирона, на твое мнение? Отдать детдом?! – повысил он на отца голос и сжал пальцы в кулаки.

– Марк, Стас! – Галина Степановна захотела вмешаться, но два упрямых осла продолжили спор:

– Или мне сделать так же, как поступил Зимин с Артемом?! – не сдавался Марк, чем укоренил во мне мысль, что Мирон, вероятно, ему не родной сын.

– Марк, вот ты умный мужик, но иногда ведешь себя, как болван.

– Стас! – снова вклинилась Галина Степановна, а ее муж отмахнулся:

– У нее, – кивок на меня, – твой сын? Ты же его видел?

Он кинул:

– Дамир моя копия, и у него аллергия по типу твоей. Все те же продукты. От меня только внешность и упрямый характер.

Отец кивнул:

– Отлично. Подведем итог. Между родным и не родном ребенком, кому ты отдашь предпочтение?

– Стас, да что ты такое говоришь? – Галина Степановна едва не плакала. – Мирон привык к Марку и называет его папой, а ты хочешь, чтобы наш сын делал выбор в чью-то одну сторону?

Может, я могла бы показаться той еще сукой, но мысленно встала на сторону Станислава Юрьевича. Так все-таки, Мирон не родной Марку, он только сын Вики! Так вот со своим ребенком пусть разбирается одна.

– Отец, я сам решу, кого выбрать. Это моя жизнь и ты мне в ней давно не указ. Мы с Артемом давно вернули тебе намного больше денег, чем ты требовал изначально, давая нам денег на стартовый капитал. Как видишь, мы не потонули и не пали, даже с учетом пакостей Сашки Зимина, хотя ты в нас сомневался до последнего. И со своими детьми я как-то сам решу проблему. Хотите поддерживать только Дамира – ваше право. Руслану я заберу, нам с ней нужно поговорить.

Он протянул руку, а я не решилась взяться за нее. В итоге Анька подтолкнула меня, пришлось встать. Но все же упрямо проигнорировала ладонь, Марк понял. Он вышел во двор и открыл предо мной дверь машины. Увез нас подальше от дома и притормозил на обочине.

– Так Мирон, оказывается, не твой! – воскликнула я, потому что не могла в себе это удержать.

Оно рвалось крикливой птицей наружу и царапало когтями нежную кожу.

– Не мой, но… Русь, не будь как мой отец. Ну, ты же мама, разве не понимаешь, что я в патовой ситуации?

– Нет, не понимаю. И понимать не хочу, – пошла в жесткий отказ.

Вика столько зла мне сделала, даже на Дамира замахнулась, а я должна что-то понимать и быть снисходительной?

Он сидел некоторое время с поджатыми губами, но потом решился на откровение:

– Ладно. Ты хотела правду, так вот слушай. Я простил тебя еще в тот день, когда узнал правду о вынужденном сговоре с Зиминым. Ну, не мог я иначе, слишком сильно люблю тебя и ничего не могу с собой поделать. Наверное, простил бы и не такое…

Ком встал поперек горла, ведь признание Марка началась совсем не с того. Я таяла от приятного голоса и от того, что Зельман говорил. Но ведь это вершина айсберга, а дальше будет хуже…

– Но в тот же день Вика тоже узнала правду о нас с тобой и стала шантажировать меня. Язвительно глумилась и прямо в лицо цинично рассказывала, чем и как собиралась мстить в случае, если я брошу ее и Мирона. Ты понимаешь, что сука ни перед чем бы не остановилась? Не погнушалась бы снова приблизиться к Дамиру и навредить ему. Как и тебе! Тварь поставила условие: или я возвращаюсь к ней с Мироном, или во второй раз я точно могу лишиться Дамира…

Думаешь, мне не было больно произносить все те слова и при этом оставаться хладнокровным? Делать вид, будто мне пофиг – тот еще метод пытки над телом и душой. Да я набухался в тот день в хлам и едва не послал все к чертям собачим. Спасибо Артему, остановил меня от жесткой ошибки.

Как ты уже поняла, я втайне каждый день приходил в школу к Дамиру и наблюдал за ним издалека, потому что не мог иначе. Хотел быть рядом хотя бы так…

Марк меня абсолютно не удивил признанием. Я тоже думала о том, что Вика могла задумать изощренную месть. Однако не смирилась с такой ситуацией:

– Но ты, вместо того чтобы сказать мне правду, выбрал слишком жестокий пусть!

– А разве ты не так же поступила? – вернул мне упрек, а я не увидела сходства. Разве что малость.

– Марк, на момент моей лжи, мы были никем друг другу, как бы я рискнула подойти к тебе? На момент твоей же лжи мы были ближе, чем когда-либо. Но ты предпочел ударить меня ниже пояса и унизить. Даже не побоялся отказаться от Дамира.

Он, вероятно, не понимал, что словами выпустил стрелу и она пронзила мне сердце. Разрубила его на две половинки!

Марк помрачнел, но ему нечего было сказать, кроме:

– Прости, но я не мог иначе…

Зельман потянулся к моему лицу ладонью, потому что хотел стереть скатившуюся слезинку. А я отвернулась, и сама ее смахнула.

– В общем, мы сейчас совместно с Максом Волошиным работаем над тем, чтобы обвинить Вику в умышленном нанесении вреда здоровью Дамиру. Ну и я собираю доказательства того, что