Божественная одержимость - Кристина Руссо

мое сердце подпрыгнуло один раз, прежде чем перерасти в раздраженный стук. Я едва успела переодеться и поправить прическу, когда подошла к двери и открыла ее.

Тревор стоял там в джинсах и футболке, одновременно свободных и непринужденных по стилю — контраст с черными костюмами, которые он обычно носил. Непреклонный и пугающий, как всегда, с ледяным выражением лица, представляющим собой смесь решимости и чего-то более мрачного.

Не дожидаясь приглашения, он вошел внутрь, не закончив фразы. — Я поймал крысу.

Я моргнула, застигнутая врасплох его инерцией. Закрыв за ним дверь, я обернулась и увидела, как он расхаживает по гостиной, как будто это место принадлежит ему. Он уронил папку на кухонный столик, и ее содержимое слегка рассыпалось, обнажив графики, банковские записи и журналы транзакций.

Тревор указал на документы. — Это подставная игра, — Тревор продолжил, его голос был напряжен от едва сдерживаемого гнева. — Они бьют по нашим самым слабым местам — поставкам твоего отца, сделкам моего отца, — но реальная прибыль перенаправляется. Кто-то извлекал выгоду все это время, используя учетные записи, которые выглядели как наши собственные. Пока мы были слишком заняты, обвиняя друг друга в неудачных работах, чтобы заметить, как они крадут деньги прямо у нас из-под носа.

— Они хотят, чтобы мы начали войну. — Я резко выдохнула, опускаясь на один из барных стульев. — Как давно ты знаешь об этом?

— Две недели. — Он признался. — Я должен был быть уверен, прежде чем приду к тебе. Мы будем играть, Наталья. И кто бы это ни был, они воспользовались тем фактом, что мы не доверяем друг другу.

Вес его слов снизошел до меня, и впервые за несколько недель гнев, который я обычно испытывала по отношению к нему, испарился. Вместо этого на его место пришла яростная решимость.

— Какой у нас план? Как мы ответим?

Его глаза встретились с моими, и на мгновение между нами больше не было разделения. — Мы найдем их раньше, чем они найдут нас снова. И мы позаботимся о том, чтобы они пожалели, что вообще ступили на нашу территорию.

Я кивнула, адреналин бурлил во мне.

Была только одна цель: победа.

Все наши прошлые споры, наши обиды… В этот момент они не имели значения.

— Послушай...

Я оторвала взгляд от документа, который просматривала, когда Тревор сел рядом со мной на табурет.

— Я признаю, — сказал он, но в его глазах мелькнули искорки веселья и озорства. — Я ошибался насчет Марии и Зака. — Мои брови удивленно приподнялись. — Возможно, им действительно будет… Хорошо вместе. Он не умолкает о ней с тех пор, как появился в клубе.

Внезапное воспоминание поразило меня.

— Наталья, верно? — Когда я кивнула, Зак поднял подбородок в сторону Тревора. — Этот человек не затыкается из-за тебя.

Моя улыбка слегка дрогнула.

— Она что-нибудь говорила о нем? Я имею в виду, тебе.

Я моргнула, застигнутая врасплох вопросом. — Мария? Я имею в виду, ты же знаешь, какая она. Всегда настороженная. Всегда отстраненная. Но я думаю, что она определенно увлечена Заком. Почему ты спрашиваешь?

— Без причины, — небрежно ответил он. — Просто любопытно.

Я мгновение изучала его, не зная, что и думать о его внезапном интересе. Но прежде чем я смогла копнуть дальше, он сменил тему.

— Послушай, — Сказал Тревор, его тон стал деловым. — Мы натолкнулись на стену с этим. Если мы хотим выяснить, кто дергает за ниточки, нам нужна помощь.

Я нахмурилась. — Какого рода помощь?

Здание в центре города было элегантным, его фасад был полностью из белого камня — место, которое кричало об эксклюзивности. Над входом черными изящными буквами было написано название того, что, по-видимому, было высококлассным тренажерным залом.

Питон

Я видела его раньше. Проходила мимо по улице. Взглянул на него из машины. Хотя я никогда не подозревала, что он принадлежал кому-то из "нашей жизни".

Тревор, не сказав ни слова, повернул руль своего Ferrari и свернул за угол в боковую аллею. Когда он вышел из машины, я последовала за ним. Оглянувшись через плечо, я прищурила глаза. Слабое свечение города поглотила надвигающаяся темнота вокруг нас.

Я держалась рядом, мои розовые каблучки мягко цокали по тротуару. Когда мы приблизились к двери, из тени появились две чудовищные фигуры, отчего мое сердце подпрыгнуло к горлу.

Оба мужчины были одеты в строгие костюмы, их лица скрывали черные маски, закрывающие нижнюю половину лица. Они не разговаривали, не издали ни звука, но один из них слегка кивнул, прежде чем отойти в сторону, давая Тревору — и, соответственно, мне — молчаливое разрешение войти. Другой толкнул дверь и придержал ее для нас.

Тревор едва поздоровался с ними, остановившись только для того, чтобы убедиться, что я вошла безопасно, прежде чем последовать за ним.

Тяжесть его руки давила мне на поясницу, пока тяжелая металлическая дверь за мной не захлопнулась.

Коридор внутри был темным, освещенным несколькими разбросанными мерцающими лампочками, которые отбрасывали жуткие тени на потрескавшиеся цементные стены. Я шла рядом с Тревором, мои шаги отдавались слабым эхом. В воздухе слабо пахло металлом и влажным камнем, и у меня возникло отчетливое ощущение, что я спускаюсь в какой-то подземный мир.

Лифт в конце коридора оказался на удивление современным и безопасным.

Как только мы вошли, Тревор нажал кнопку, показав минус пять.

— Что это за место?

Он ухмыльнулся, бросив на меня быстрый взгляд. — Скоро увидишь.

Лифт слегка дернулся перед спуском. Чем дольше он двигался, тем тяжелее, казалось, становился воздух. Когда двери, наконец, открылись, на меня обрушилась волна звука и света такой интенсивности, что я на мгновение потеряла ориентацию.

Мы вышли в хаос.

Помещение было огромным, раскинувшийся подземный склад выглядел так, словно его покинуло и отвоевало что-то сырое и неукротимое. Потолки были высокими, и лучи света пробивались сквозь пелену дыма. Музыка гремела из массивных динамиков, установленных вдоль стен, от басов сотрясался пол.

Помещение было забито людьми. Некоторые сбились в группы, выпивая и куря, другие танцевали под музыку. В дальнем конце зала импровизированный бар был переполнен людьми, требующими напитки, в то время как официанты сновали между ними с высоко поднятыми руками, балансируя подносами.

Тревор протянул руку назад и схватил меня за запястье, его хватка была твердой, но не грубой. Мы проталкивались сквозь толпу, Тревор раздвигал людское море, как стихийное бедствие. Чем дальше мы шли, тем громче становился шум. Сначала я подумала, что это просто музыка, но потом поняла, что это что — то другое — что-то более первобытное.

Рев толпы.

Боевая клетка