Буря и ярость - Дженнифер Ли Арментроут

— Ладно, я больше не буду ждать, потому что клянусь, я слышу голос Зейна и это… — объявила женщина, которая, вероятно, была на кухне.

Рот что-то прокричал и тут же исчез прямо у нас на глазах. Я ахнула, когда он снова появился с другой стороны дивана, а Зейн застыл рядом со мной так сильно, что я подумала, что он начал перевоплощаться.

Я подняла на него глаза. Складывалось впечатление, будто вуаль прикрыла его лицо. Если раньше я думала, что он выглядит лишённым эмоций, то ошиблась. Теперь он был похож на статую. Я проследила за его взглядом на девушку, которая теперь стояла близко к краю дивана.

Как только я увидела её, я уже не могла отвести взгляд. Она была… красивая в нереальном, неземном смысле, и если бы я не знала, кто я и кто она, я бы подумала, что она — Истиннорождённая. С её длинными, белокурыми волосами и большими, бледно-голубыми глазами, она выглядела так, будто в ней было больше ангельской крови, чем во мне, но я знала, кто она такая.

Она была наполовину демоном, наполовину Стражем, и в ней не было ангельской крови.

— Зейн, — произнесла она с улыбкой на лице. — Я… Я так рада тебя видеть. Мы так давно не виделись.

— Да. Давно, — его голос был хриплым, так странно. — Тринити? это Лейла. Мы выросли вместе.

— Её зовут Тринити? — голос Рота звучал так, словно он подавился, и я проигнорировала это, сосредоточившись на той, кто была такой же редкостью, как и я.

Лейла всё ещё смотрела на Зейна, и у меня возникло ощущение, что она даже не взглянула на меня. Она напомнила мне одну из тех фарфоровых кукол, которая была красивой, но при этом немного жуткой и, возможно, затравленной. Я перевела взгляд на Рота.

Но ещё жутким было то, как Рот смотрел на меня, стоя рядом с Лейлой. Он смотрел на меня так, как будто… как будто я была тарелкой с картофелем фри, покрытым плавленым сыром.

Я начинала чувствовать себя супер-не-комфортно.

Лейла, наконец, оторвала взгляд от Зейна и посмотрела на меня. Её улыбка дрогнула, а голубые глаза распахнулись.

— Чёрт возьми, — прошептала она.

Я замерла.

— Ээ…

— Что ты видишь? — спросил Рот, положив ладонь на руку Лейлы.

Секундочку. Я могла бы поверить, что наследный принц Ада может чувствовать, кем я была, но наполовину Страж, наполовину демон? Это не имело никакого смысла для меня.

— Я не знаю, — сказала Лейла, обходя Рота, но он не дал ей уйти далеко, не отпустив её руки. — Я никогда не видела ничего подобного.

Мои брови поползли вверх.

— Я вот очень хочу, чтобы кто-нибудь просветил меня, — Кайман вздохнул. — Я чувствую себя здесь брошенным.

— Зачем ты привёл меня сюда? — спросила я Зейна.

— Это невероятно хороший вопрос, которым я задаюсь, — подметил Рот, всё ещё держась за Лейлу, и… и теперь она тоже смотрела на меня так, словно я была фри с сыром и заправкой из пахты.

— Они не должны знать, кто я, — продолжала я. — Но эти двое пялятся на меня так, что мне становится не по себе.

— Они не должны, но Рот… просто такой особенный, — сказал Зейн. — Видимо.

— Ты что, флиртуешь со мной, Каменный? — спросил Рот.

— Да, именно этим я и занимаюсь, Рот, — Зейн повернулся ко мне, взглядом изучая меня, и потом он заговорил, понизив голос. — Сомневаюсь, что Лейла знает, кто ты, но… — он взглянул на неё. — Она видит твою душу.

— Что? — мой голос стал пронзительным, и я оглянулась на них. Теперь Лейла напряглась, вцепившись в руку Рота. — Ты абсолютно уверен, что они хорошие ребята?

Зейн метнул предостерегающий взгляд на Рота, и сказал:

— Так и есть. Ты можешь мне доверять. Можешь доверять и им.

— В этом я не уверена, — я уставилась на них. — Они смотрят на меня так, словно хотят съесть.

— Надеюсь, они прекратят это делать, — посоветовал Зейн. — Например, прямо сейчас.

— Я вижу этот взгляд, — прокомментировал Кайман. — Теперь я это вижу. Лейла, может, ты захочешь, ну знаешь, притормозить.

— Что? — Лейла моргнула и оглядела комнату, её щёки вспыхнули, когда она поняла, насколько сильно она потянула руку Рота. — О, ничего себе. Прости.

— Всё в порядке, — Рот притянул её в свои объятия, прижимая к себе, так же, как Тай держал Джаду. Я не понимала этого, как он мог так обнимать её. Я ничего этого не понимала. — У меня была такая же реакция.

Лейла положила ладони на руку Рота. Она продолжала смотреть на меня, разглядывая… мою душу?

— Что ты видишь, Лейла? — спросил Зейн.

— Я вижу… — она провела рукой по руке Рота. — Я вижу чистый белый цвет… и чистый чёрный.

Зейн посмотрел на меня, а я понятия не имела, что это значит, но он выглядел удивлённым.

— Лучшее из обоих миров, — пробормотала Лейла, и я вздрогнула. — Что она такое? — повторила она, спрашивая таким тоном, который напомнил мне ребёнка, просящего перекусить.

— Она Истиннорождённая, — ответил Рот, и я почувствовала, как у меня скрутило живот. Он, и правда, знал, кто я такая. — Более известная как нефилим.

У Лейлы отвисла челюсть.

— Чёрт побери, — Кайман вскочил и перепрыгнул через диван, точнее перескочил на другую сторону.

Я была очень горда этой реакцией.

Зейн ухмыльнулся.

— Ого, Кайман, никогда не видел, чтобы ты двигался так быстро.

— Какого чёрта, Зейн? Я же даже попросил её сесть рядом со мной. Вот прям взять и сесть рядом со мной. Это подстава, — сказал Кайман, качая головой. — Я никогда не видел Истиннорождённых. Иисус, — он попятился, широко раскрыв глаза. — Что за жизнь то.

— Я… Я не собираюсь причинять вам вреда, — сказала я, чувствуя себя вроде как задирой и вроде как уродом. — Я имею в виду, что не хочу этого, — я посмотрела на Зейна, встревоженная всем этим. — Правильно?

Один уголок его рта приподнялся.

— Правильно.

— Но ты можешь, — сказал Рот, положив подбородок на голову Лейлы. — В этом мире есть только две вещи, с которыми даже я не хочу сталкиваться лицом к лицу. Ни одна из них не является Стражем.

Зейн вздохнул.

— И одна из них это Истиннорождённая, — сказал Рот.

Я не могла удержаться, чтобы не спросить:

— А вторая?

Улыбка Рота была как дым, когда он посмотрел на меня, от чего я задрожала.

— У неё нет причин причинять вам вред, — сказал Зейн. — Так что давай не будем ей давать повод, потому что если ты хоть что-то знаешь о Истиннорождённых, то знаешь, что я не смогу остановить