Песнь бездны - Эмма Хамм

Аня надела Битси на голову и пробежала глазами по записанным для нее словам. Ее губы дернулись, и она посмотрела наверх, где Макетес завис над ними, повернувшись к ним спиной и держа в руках платье.

– Если отплывешь чуть назад, будет прямо над нами.

– Сойдет, – проворчал Макетес, отводя руку с платьем за себя и роняя его. – Возвращайтесь к завтраку, ага? Мира с Арджесом хотят уже решить что-нибудь насчет Альфы. Твой отец, оказывается, там творит всякое.

Реальность резко вернулась к Дайосу. Все, что сказал ему Фортис, все, что глубинник ему показал, нужно было передать остальным. И сказать ей.

Но Дайос не хотел разрушать их теплое, уютное утро. Поэтому он ничего не сказал, а только поднял руку и подхватил спланировавшее платье. Помог Ане надеть его, насколько мог с одной рукой, – придержав ее на месте, чтобы она могла влезть в одежду.

Раскинув пальцы на ее грудной клетке, он не мог не любоваться ею. Каждый сантиметр Ани был таким приятным. И каждый он прошлой ночью потрогал и облизал. Несмотря на это, ему казалось, что он еще столько всего в ней не изучил…

– Не смотри на меня так, – тихо сказала она, застегивая жемчужинки на торсе и на груди.

– Как «так»?

– Вот так. – Аня наклонилась и с жаром поцеловала его. – Мы отсюда никогда не уйдем, если ты будешь смотреть на меня так, словно хочешь опять меня взять.

Оба его члена снова показались между чешуйками. Он был готов все повторить. Только связал бы Аню иначе, чтобы она стала еще более беспомощной и оказалась целиком в его распоряжении. Ему нравилась эта мысль.

Самки его вида бились изо всех сил во время спаривания, и мало кто соглашался схлестнуться с ним. Дайос был слишком велик, его сложно было побороть, – а именно этого им и надо было. Побороть, управлять, оставить шрамы на всю жизнь. У него таких шрамов не было. Некоторые в его народе считали это позорным знаком.

Но его маленькая калон была только рада, когда ее побеждали. Она извивалась под ним и издавала тонкие стоны, которые срывались с ее губ чередой звенящих песен.

Сжав в пальцах одолженное платье, он подтянул ее к себе и чуть прикусил за губу.

– Если хочешь остаться, мы вполне можем это устроить.

– Мне понравилось это место. Словно пузырек, в котором существуем только мы с тобой. – Аня провела руками по его волосам, осторожно распутывая локоны. – Но мир тоже существует. И нам пора вернуться к ним, пока не случилось что-нибудь.

Дайос застонал, подавшись к ней бедрами, но остановил себя.

– Как же меня бесит, что я с тобой согласен.

– Поплыли, здоровяк.

Она, кажется, собралась оттолкнуться от него и поплыть. Чушь какая. Смешно было даже думать, будто она могла поспеть за ним, но в то же время…

В его груди раздался низкий рык, и он притянул ее обратно к себе.

– Я пока не готов так далеко тебя отпускать от себя, калон.

Аня прикусила губу, глядя на него из-под густых ресниц.

– Да что ты?

– Не соблазняй меня, – проворчал он.

– А если я хочу тебя соблазнить?

Он вырвался из водорослей и понесся по направлению к их дому. Аня цеплялась за него не хуже водоросли.

– Морские боги, помилуйте меня. Выбрал себе женщину, которая испытывает меня на каждом шагу.

Ее смех отдался в его ушах и наполнил сердце покоем. Прямо как утром, когда они проснулись вместе. И хотя он не засмеялся и не улыбнулся вместе с ней, ее радость теплом разлилась в его груди. Сложно было не чувствовать себя так тепло рядом с ней. Когда-нибудь он скажет ей об этом.

И если он немного потянул время, возвращаясь к стае и куполу, то только потому – сказал он себе, – что хотел подольше побыть с ней наедине. А вовсе не потому, что боялся увиденного ранее.

Но в конце концов они вернулись. Некоторые из его народа, перекочевавшие сюда из родной стаи, провожали его удивленными взглядами. Вероятно, когда Дайос первый раз принес Аню сюда, они думали, что это было лишь частью его задания. Но на этот раз всем было очевидно, что они пахли друг другом. Они были сплетены, как любовники.

Он изо всех сил старался не морщиться, не смотреть на ошарашенные лица и не думать, что они его осуждают. Наверняка все были уверены, что он-то никогда не падет под чарами ахромо. А может быть, наоборот, они считали его недостойным любви, полагая, что даже ахромо могла бы выбрать кого-то получше.

Но ее ладонь легла поверх одного из его сердец, и, опустив взгляд, он увидел на ее лице улыбку.

– Плевать на них, – сказала она немного громче, чем надо. – Главное, что мы вместе. Так?

Он кивнул:

– Только ты и я.

Было даже немного забавно, как легко ему оказалось подплыть с ней вместе к куполу. Он даже не против был заплыть туда вместе с ней. Ударив хвостом, Дайос подпрыгнул достаточно высоко, чтобы спокойно выскочить на площадку у бассейна с Аней в руках. Вышло не очень изящно, и он наверняка немного ее встряхнул, но зато не отпустил.

Двое в комнате уставились на него широко распахнутыми глазами. Мира – потому что он редко влетал к ней без попытки ее убить. А Арджес – потому что смотрел на Аню, все еще зажатую в его руке, и наверняка просчитывал, как отобрать ее у Дайоса, не поранив ее в драке.

Вода опять забурлила, сообщая, что к ним присоединился Макетес. Его брат ухватился за металлический борт бассейна, привалился к нему поудобнее и объявил:

– Нашел их!

– Нашел их? – повторил Арджес.

– Ага. В водорослях. – Макетес пожал плечами. – Мы же все знали, что рано или поздно до этого дойдет. Чего удивительного-то?

Арджес посмотрел на Дайоса, потом на Аню, потом опять на Макетеса. Было очевидно, о чем его брат думает, и отчасти ему хотелось отрицать очевидное. Сохранить их время вместе, их страсть, только для себя. Чтобы никто его за это не осуждал.

Тут его синий брат выпалил:

– Это же невозможно.

Наклонившись вперед, Дайос жестами сказал Ане:

– Дай ему минуту.

Она закатила глаза и спросила вслух:

– Это потому, что все знают, как ты ненавидишь мой народ?

Арджес ткнул в ее сторону длинным когтем:

– Оно самое. Именно в этом и проблема. Дайос, ты ненавидишь ахромо. Ты на моих глазах убил их больше, чем рыбы для пропитания!

Кивнув, Дайос осторожно отпустил Аню, чтобы она могла