Освобождение Луки - Виктория Эвелин

Покачиваясь в его объятиях, она указала на стол.

— Что все это значит?

— А! — радостно воскликнул он и направился на кухню. — Я приготовил нам завтрак и понял, что негде присесть и поесть.

Лука поставил на стол несколько тарелок с едой, затем выжидающе взглянул на нее, его темные волосы были взъерошены. Элис не думала, что смогла бы убрать улыбку со своего лица, даже если бы захотела.

Она присоединилась к нему и принялась изучать еду. Некоторые блюда на ее тарелке были знакомыми. Продукты, которые она открыла для себя, возясь с пищевым синтезатором у себя дома. Другие были новыми, но пахли восхитительно. Ее внимание привлек красный слоеный хлеб, и она решила начать с него.

Лука принялся набрасываться на еду, как будто ее собирались украсть. Элис отметила, что, хотя ее тарелка была полна, его — просто гора.

— Голоден? — поддразнила она.

Он закончил прожевывать свой кусок, затем прохрипел:

— Прошлой ночью ты сильно меня потрепала, и мы не ужинали.

Откусив маленький кусочек, она усмехнулась.

— Черт возьми, да.

— Мне нужно убедиться, что я смогу не отставать от тебя сегодня.

Напустив на себя невинное выражение, она сказала:

— Я всегда могу отказаться, если ты не справишься с задачей. — Откусив еще один маленький кусочек, чтобы скрыть ухмылку, она добавила: — Я бы не хотела, чтобы ты перенапрягался.

Прожевав еще один солидный кусок, он указал на нее вилкой.

— Тебе лучше следить за своими словами, женщина.

Они сидели в непринужденной тишине, пока ели, время от времени обмениваясь счастливыми взглядами.

Когда они закончили, Лука заговорил первым.

— Чем бы ты хотела заняться сегодня? Я могу отвезти тебя обратно в Храм, если хочешь.

Она искоса взглянула на него. Сжав челюсти и ничего не выражая глазами, он уставился на нее. Элис подумала, что он, возможно, делает это предложение, чтобы сделать ее счастливой, хотя ему явно не нравилась эта идея.

Она ухмыльнулась.

— Или?

Его лицо расплылось в широкой улыбке, и ее сердце бешено заколотилось в груди. Никто не просил о работе в заповеднике.

— Я мог бы показать тебе больше животных. — Его взгляд стал голодным, и он добавил: — Мы могли бы вернуться в спальню на следующий год или около того.

— Теперь мы заправились, не так ли? — пошутила она. — Заповедник звучит чудесно, но не могли бы мы сначала заехать в Храм? Мне нужна какая-нибудь одежда.

Ее кожа загорелась, когда он пробежал взглядом по ее телу.

— Я думаю, ты выглядишь замечательно.

Встав, она начала собирать их пустые тарелки.

Нахмурив брови, он остановил ее, положив руку ей на запястье.

— Что ты делаешь?

Переведя взгляд с тарелок на него, она пожала плечами.

— Убираюсь.

Он потянул ее вперед, перетаскивая к себе на колени.

— Я могу сам это сделать. Почему бы тебе не пойти принять ванну?

Элис хотела возразить, она действительно хотела. Он был так мил с ней, и она должна была помочь, раз уж он готовил, но соблазн горячей воды для ее измученного тела казался раем. Она решила, что приготовит ему ужин сегодня вечером.

— Спасибо. — Быстро поцеловав его в губы, она попыталась подняться.

У нее вырвался тихий вскрик, когда он внезапно приподнял ее, одной рукой подхватив под колени, другой — под плечи.

— Позволь мне.

***

Последние несколько дней были одними из лучших, которые Элис могла вспомнить. Лука показывал себя идеальным парнем, и с каждым часом она становилась все более уверенной, что влюбилась в него.

Каждый день они приходили в заповедник; иногда они оставались там на несколько часов, а иногда только на столько, сколько требовалось, чтобы накормить и вылечить гуарсилов. Маленькое красное существо с каждым днем становилось сильнее, и скоро им придется отправиться дальше в лес и воссоединить его с братьями и сестрами. Хотя Элис хотела убедиться, что они не уберут его до того, как он будет готов, она все больше и больше опасалась его постоянно удлиняющихся зубов и все более агрессивных ударов когтями по своей паре.

Вчера они несколько часов бродили по заповеднику. Элис делала заметки о каждом животном, которое она видела, а Лука терпеливо описывал все, что он знал об этих существах, в мельчайших подробностях, а затем удивил ее пикником возле все еще вплетенной манты, которую она увидела там в первый раз.

Чтобы отблагодарить его, она попросила сделать ему минет. По ее телу все еще пробегал смешок, когда она вспоминала его ошарашенное выражение. Узнав, что женщины на этой планете не часто опускаются до своих мужчин, Элис еще больше возбудилась от желания доставить ему это удовольствие.

Она приложила все усилия, чтобы засунуть его большой член себе в рот, чувствуя, как становится влажной от его приглушенных проклятий и дрожи, пробежавшей по его мощному телу. После того, как она закончила, он отплатил ей тем же, постоянно прикасаясь к ней своим вибрирующим языком, пока ей не пришлось умолять его остановиться.

Остаток дня прошел как в тумане. Они полулежали в залитом солнечным светом лесу, ели сладкие фрукты и разговаривали. Она рассказала ему больше о своей жизни на Земле и проблемах, которые с ней связаны. Когда она рассказала ему о своих прошлых отношениях, ему было трудно успокоиться.

В свою очередь, он рассказал ей душераздирающую историю о своей матери и брате Тео. Очевидно, то, что она приняла за татуировки, покрывающие все тело Тео, на самом деле было шрамами. Пока он говорил, она предлагала утешение, где могла.

Некогда бледные отметины, которые тянулись вдоль запястий и предплечий Луки, все еще были черными. Оказалось, что они были постоянно покрыты шрамами, как и у его брата, после того, как Гишен с такой силой ударил его током через кандалы. Проследив за темными отметинами возле его запястий, она теперь увидела их в новом свете. Ей стало интересно, находят ли другие их такими же уродливыми, как у Тео. Проведя языком по одной темной отметине и улыбнувшись его ответному проклятию, она решила усердно поработать, чтобы убедиться, что он знает, что она их любит.

Всякий раз, когда они выходили на улицу, Лука сердито красил руки, скривив губы, чтобы скрыть синие метки под слоем эластичной жидкости телесного цвета. Когда они оставались наедине, первым делом он очищал руки от покрытия. Когда его отметины были видны, он всегда вздыхал, и она задавалась вопросом, успокаивал ли его каким-то образом вид их.

Мысль о том, что Лука так сильно любил