Освобождение Луки - Виктория Эвелин

Ему нравилось быть игривым и поддразнивать ее. Ему нравилось, что она спорила с ним и бросала вызов его властным инстинктам. Она позволила его траксианской стороне, которая жаждала держать ее рядом и в безопасности, вырваться на передний план, когда они занимались сексом. Она боролась бы зубами и ногтями за то, во что верила, но, оказавшись в спальне, так сладко подчинялась. Он никогда не чувствовал себя таким свободным. Она видела его таким, какой он есть, и все равно любила его.

Уголок его рта приподнялся в улыбке, когда он вспомнил ее слезливое признание днем ранее. Он никогда не встречал женщину, которая с такой готовностью проявляла бы свои эмоции.

Нахмурившись, он еще раз подумал о своем народе. Он знал, что тремантианские женщины не проявляли своих эмоций — не потому, что у них их не было, а потому, что формирование сильной привязанности к мужчинам, за которых они выходили замуж, и детям, которых они рожали, привело бы только к их собственному горю. Люди могут быть ключом к спасению своего вида, но сколько времени пройдет, прежде чем их можно будет перевезти сюда на законных основаниях?

Его сердце болело за мужчин и женщин его планеты. Сколько из них никогда не испытают той любви, которую он испытывал к Элис? Сколько из них никогда не успокоятся, зная, что тот, кого они любят, не оставит их из-за их поруганной чести?

Это был только вопрос времени, когда будет обнаружено, что люди могут спариваться и размножаться. Как только это произойдет, их народ разделится. Некоторые будут призывать к массовому переселению людей, согласны они с этим или нет. Другие были бы против, считая нежелательную перевозку вида класса 4 аморальной и неэтичной.

Чью сторону он примет? С одной стороны, приток людей ослабит давление на клеканианских женщин. Он знал, что его сестра, например, мгновенно вернется к своим детям.

По всей Клекании ритуалы ухаживания, традиции и законы были очень разными, но одно оставалось неизменным. Ожидалось, что женщины будут сильными. Их учили высоко держать голову и расширять генофонд, размножаясь со многими.

Простого ответа не было. Пока что он продолжит свою работу. Они не могли рассчитывать на то, что люди все исправят. Хотя он ощетинился при мысли о том, чтобы оставить ее и вернуться к работе, он знал, что должен. Впереди было много мрачных дней, но трудности, с которыми они сталкивались десятилетиями, никуда не исчезли.

Он смотрел в огонь, чувствуя, как на него наваливается тяжесть. Как он мог уберечь ее, когда их мир был на грани взрыва?

Ранее Элис убедила его соорудить импровизированную кровать перед камином. Он сделал, как она велела, без жалоб. Власть, которую она имела над ним, была комичной. От прикосновения ее руки и мягкой улыбки он из кожи вон лез, чтобы выполнить ее просьбу. Они часами сидели здесь, пока он учил ее читать, используя истории о супружеских парах, которые собирал годами.

Ее интерес к супружеским парам послужил отличным мотиватором. Она так увлеклась изучением их историй, что овладела языком гораздо быстрее, чем он ожидал.

Он откинулся на спинку стула, его мысли переключились на еще одну проблему. Как бы он выполнил кажущуюся невыполнимой задачу помочь ее подруге, не нарушая никаких законов? Она была нужна ему, чтобы безбилетным пассажиром оказаться на борту корабля, совершающего длительные путешествия. Тот, чей капитан был благороден, но также не возражал нарушать законы за разумную цену.

Образ мужчины медленно сформировался в его сознании, и он ухмыльнулся. Я знаю как раз подходящего человека для этой работы.

Элис повернулась во сне, одеяло упало, обнажив ее бок. Он провел костяшками пальцев по нежному изгибу ее талии и бедра. Его член зашевелился при мысли о том, как она могла бы отплатить ему, если бы он нашел способ помочь ее подруге.

***

Элис проснулась, дрожа, хотя ее кожа была теплой от обжигающего огня. С трудом открыв глаза, она перевернулась на спину и обнаружила нависшее над ней опустошающее лицо Луки, его пальцы скользили по ее обнаженной коже.

— Который час? — Она выгнула спину, вытянув руки над собой.

Когда она снова попыталась опустить руки, Лука вытянул руку, держа ее над головой. Она расслабилась, позволяя ему лениво провести костяшками пальцев по ее телу.

Он обвел ее пупок, затем провел пальцами вверх по ребрам и вокруг нижней части груди.

— Еще рано, — ответил он, не отрывая взгляда от ее быстро твердеющих сосков.

— Ты обращаешься ко мне или к моей груди? — пошутила она, пытаясь отодвинуться от его сводящих с ума ласк.

Он криво усмехнулся.

— Если бы я разговаривал с твоими грудями, я бы обращался к ним с большим уважением.

Глубокий грудной смех прокатился по ее телу.

— Правда?

Ее смех оборвался, когда он наклонился и подышал горячим воздухом на каждый сосок.

— Правда. Хотя женщина, к которой они привязаны, ежедневно испытывает мое терпение, они были только приветливы.

— Ты такой чудак, — поддразнила она.

Его рот был как раз над ее соском, когда громкое рычание из ее живота нарушило тишину. Он со стоном отодвинулся.

— Мы закончим с этим позже.

Элис с трудом удержалась, чтобы не потереть грудь, когда он, наконец, отпустил ее запястья и встал. Сочетание игривости и сексуальной привлекательности Луки делало его силой, с которой приходилось считаться.

Перекатившись на живот, она смотрела, как он уходит. Его упругая задница изогнулась, когда он переступил через выброшенные книги. Засунув указательный и большой пальцы в рот, она громко свистнула.

Он обернулся, широко раскрыв глаза и приподняв брови.

Подперев подбородок ладонью, она придала своему лицу серьезное выражение.

— Я обращалась к вашей заднице, сэр. Пожалуйста, продолжайте свой путь.

Шлепнув по пути себя по заднице и заставив ее снова расхохотаться, он направился на кухню.

Все еще посмеиваясь, она нашла его сброшенную рубашку и натянула ее. Ее собственное синее платье лежало разорванным и брошенным возле входной двери.

Оглядев комнату, она раздраженно всплеснула руками.

— Как ты можешь определить, какое сейчас время суток, если нет окон? Мне будет трудно привыкнуть никогда не выглядывать на улицу, если я буду жить здесь. — Она взглянула на свои ручные часы. Ей потребовалось время, чтобы расшифровать символы, но с каждым днем это становилось все легче. Она наклонилась, когда ее осенило. Это был первый раз за несколько дней, когда она посмотрела на часы. Осознание того, что время никогда не имело значения, когда она была с Лукой.