Слишком красивая - Анна Шнайдер

Скосила глаза — точно, Эдуард. Ему надоело изображать статую возле собственной машины, решил подойти поближе. А раз так, значит, разговор с Дианой лучше свернуть. — Ди, если хочешь, я к тебе приеду через пару часов? — предложила я. — Рабочий день закончился, время у меня есть…

— Ой, — Диана кашлянула. — Я бы с удовольствием… Но я так расстроилась из-за Эдуарда, что написала Максу.

Я улыбнулась, не зная, радует меня это или огорчает.

Карелину я не доверяла. Но в любом случае он хотя бы сможет отвлечь Диану от её обиды на Эдуарда, кроме того, в отличие от своего шефа, Максу было безразлично, кем работала Диана. А это весомый плюс.

— Что ж… тогда удачи, — отозвалась я, попрощалась с сестрой и нажала «отбой». И только потом повернулась лицом к Эдуарду, который теперь стоял рядом со мной посреди дороги, перегораживая её, и со вздохом поинтересовалась: — Чем обязана?

— Надо поговорить, Алис. Честно говоря, я думал подождать ещё неделю, чтобы ты получше остыла. Но не выдержал. Соскучился.

Я его понимала. Ох, как я его понимала!

И это было плохо.

— Нам не о чем с тобой говорить, — упрямилась я. — Я налево, ты направо, ну и до свидания.

Эдуард поморщился, и в его взгляде мелькнула такая болезненность, что мне отчего-то стало стыдно.

— Пять минут, Алис. Пожалуйста. Никуда не поедем, просто сядем в мою машину и немного пообщаемся.

— Ага, а вдруг ты меня похитишь?

Эдуард посмотрел на меня как на идиотку, и я хмыкнула.

— Ладно, извини, неудачная шутка. Хорошо, пять минут. Но не дольше! Мне домой надо.

— Перебирать фасоль и горох, а потом высаживать в саду сорок розовых кустов?

Я закатила глаза.

— Почему ты воспринимаешь меня Золушкой, чёрт тебя подери?..

— Пойдём, — он кивнул в сторону машины. — И я объясню.

Я точно об этом пожалею. Нет, не так — я уже об этом жалею!

Но отказать Эдуарду я почему-то не могла и не хотела.

Пусть этот раз будет последним, да. Посижу рядом, послушаю его голос, который почти наверняка будет возмущённым.

А потом попрощаюсь… навсегда.

Глава 102. Эдуард

Алиса выглядела уставшей, если не сказать измождённой. Она наверняка плохо спала, как и он сам, и мучилась сомнениями. Хотя его сомнения точно были более безнадёжными, чем у неё.

Хорошо быть человеком с моральными принципами — это Эдуард теперь осознавал чётко, хотя подобная мысль сопровождалась у него ироничной усмешкой. Да, можно было просто поступить по совести и не терзаться оттого, что тебе плохо. Он же, грёбаный эгоист, не мог спокойно отрешиться от своих желаний и по-прежнему не желал сдаваться. Ни в какую не желал!

Хотя уже потихоньку начинал понимать, что все его уловки безнадёжно проигрывали перед моральными качествами Алисы. Перед её преданностью сестре, незлобивостью, способностью прощать и дарить второй шанс. Перед её нежеланием причинять близкому человеку даже малейшее неудобство… и неважно, что это неудобство для неё самой, скорее всего, означало бы личное счастье.

Не могла она, и всё тут.

Эдуарду было обидно и завидно. Обидно, что он, такой умный и хитрый, не смог ничего сделать с обыкновенной человеческой преданностью. И завидно, потому что к нему самому Алиса ничего подобного не испытывала. И, кажется, даже если он расшибётся в лепёшку, она всё равно будет ставить на первое место Диану.

Но сдаваться? Отказаться от девушки — первой в его жизни, которая настолько ему понравилась, была интересна и близка, с которой действительно хотелось быть рядом, создать семью, увидеть общих детей, — нет, Эдуард отчаянно не хотел.

Несмотря на то, что он не преуспел ни по одному из пунктов. Даже в Диане, кажется, Алиса не разочаровалась и продолжала ставить её интересы выше своих.

— Почему ты думаешь, что она этого заслуживает? — спросил Эдуард, когда Алиса забралась на переднее сиденье и сложила руки на груди в защитном жесте, примостив на колени маленькую сумочку, из угла которой выглядывал мобильный телефон.

— Кто?

— Диана. Почему ты думаешь, что она заслуживает подобного самопожертвования? Это, кстати, ответ на твой вопрос. Ты спросила, по какой причине я воспринимаю тебя Золушкой. Я плохо помню сказку, честно говоря, но Золушка вроде бы единственная из всех женщин в семье трудилась изо всех сил, не жалея себя, тогда как остальные как сыр в масле катались. А ведь она была старшей дочерью. Могла бы плюнуть и пойти жаловаться королю, что права наследницы ущемляют.

— Жаловаться королю на короля… — пробормотала Алиса, невесело усмехнувшись — видимо, вспомнила цитату из старого советского фильма.

— Понимаешь, о чём я? — спросил Эдуард, и Алиса, помешкав, кивнула. — Этот персонаж — по сути пример абсолютно тупого самопожертвования. Я понимаю, когда речь идёт о достойных людях или о заколдованных родственниках, как в сказке Андерсена про принцев, которых превратили в лебедей. Но Золушка трудилась на благо злобной мачехи и дурных сестёр, которые этого не заслуживали.

— Ну не надо утрировать, — поморщилась Алиса. — У меня нет ни злобной мачехи, ни дурных сестёр. Мои родители и сами работают как два бессмертных пони — всегда так было, сколько я себя помню. Я вообще на их деньги в основном живу, а своё откладываю. У мамы с папой мечта — сделать ремонт в этой квартире, а для меня купить отдельную. Поэтому я трачу мало и на Золушку уж точно не тяну. И насчёт Дианы… Да, она врала. Но мне странно слышать от тебя упрёки. Разве ты кристально честный человек?

— Обо мне и речи не идёт, — фыркнул Эдуард. — Я с Дианой даже рядом не стоял.

Услышав в его голосе иронию, Алиса покачала головой.

— Ты знаешь, о чём я. Ты пытаешься продавить мысль о том, что я зря жертвую своими чувствами ради комфорта Дианы, которая мне лгала. Я тебя услышала, но останусь при своём мнении.

— Почему? — спросил Эдуард, изо всех сил стараясь не сорваться и не заорать на Алису сейчас. — Объясни мне. Почему ты решила, что Диана достойна счастья, а ты — нет?

— Это манипуляция, Эд, — ответила Алиса серьёзно. — Дело не в счастье. Диана — моя сестра, и это навсегда. А ты… Кто знает, чем закончатся наши отношения, если они будут? Может, тебе через полгода надоест. В конце концов, мы очень разные люди.

— Чем же мы такие разные? Только финансовым положением? Когда мы общались с тобой, Алис, мне, наоборот, казалось, что мы похожи.

— Ну, в разговорах о туризме все люди похожи, — вздохнула Алиса. — Я про другое. Эд,