Ох уж эта жизнь молодая да сельская! Или жизнь после жизни. - Егорина Ленина

Вещица оказалась меховой курткой. Чем-то напоминая дубленку, она была безумно мягонькой внутри. Черный короткий мех на воротнике и манжетах перемежался длинными черными и серебристыми шерстинками. Казалось, что изделие сияет. Какая красота! Это любовь с первого осознания, что эта прелесть предназначена для меня.

- Не нужны мне подарки! - вздернула я нос, при этом крепко прижимая куртку к себе.

- Хорошо. - просто ответил Виктор.

Что?! Что значит хорошо?!

- Но куртку я тебе не отдам! - рявкнула я.

- Ладно. - прихлебывал мой чаек этот негодяй.

- Я куплю ее у тебя!

Вооот! Пошла реакция! Виктор медленно повернул ко мне голову и тяжко уставился мне в глаза. "Придушу" - читалось в его взоре. Я почти ликовала, но ровно до его следующих слов:

- Не продается!

Ах ты жеж хитрая задняя часть любого организма! Что ты еще там задумал?

- Но... - сделал он театральную паузу - Могу обменять!

Пар повалил из моих ушей. "Мошенник!" - кричала моя интуиция. - "Он явно что-то задумал! Что-то неприличное и несоразмерное." Но курточка была такой мягонькой... Экономист вместе с душащей меня жабой четко высчитали, что сама себе я такую вещичку не куплю. Тупо дорого и жалко кровно заработанных.

- И что же твоя черствая душонка желает взамен этой жалкой тряпки?

Любомир, жадно ловящий каждое слово и эмоцию и точно оценивший меховую штучку, подавился чаем, но быстро пришел в себя. Помнит, что я способна применить первую медицинскую.

Виктор прошелся по мне взглядом. Я вспыхнула и уже хотела броситься душить грязного домогателя, как он ответил:

- Свяжи мне что-нибудь.

- Руки? - предложила почти ласково.

- У бабушки наикрасивейшая шаль. Она сказала, что это ты вязала.

Попался! Ну я тебе такое свяжу, что всю оставшуюся недолгую жизнь помнить будешь!

- По рукам! Тогда с тебя еще и нитки!

Любомир из-под стола показал мне "класс". Естественно! Наглеть, дак наглеть по полной!

Виктор кивнул и допил чай. Дядя последовал его примеру. Я же быстренько натянула на себя курточку и пропала на мгновение в меховой нежности.

- Я назову тебя Барсик. - мурлыкнула, поглаживая манжеты.

На улице царила теменища. Лишь где-то в районе храма слабо отсвечивали факелы да доносились звуки гармони. Дядя и сосед шли с двух сторон, периодически подхватывая поскользнувшуюся меня. Куч бежал впереди и весело вилял хвостом, отчего его задок немного заносило влево.

Подходя к саду, перед нами предстала картина настоящего веселья. Взрослый народ плясал и горланил песни под гитару и две гармони. Молодняк резвился вокруг яблонь и слив, то ли играя, то ли просто беснуясь. Отец Митрий с Ясминой стояли под какой-то аркой, с которой свисали ветки с красными и белыми шариками ягод, и держались за руки. Детей видно не было.

Я кивками здоровалась с людьми, но желания остановиться праздновать у меня не возникло. Было намного интереснее узнать, кто же такая смелая, что ночью выходит лупить лопатой мимо проходящих мирных жителей.

- Вот. - остановился Любомир, когда мы прошли четыре дома за разгульным садом.

Забор как забор. В темноте плохо видно что там за ним. Я обернулась и принялась отсчитывать соседские дома.

- Мартына, баба Люта, дед Митяй с бабой Глашей... О! - вспомнила я. - Дак это же дом Глафиры!

- Дочка мелкого ювелира? - уточнил Виктор.

- А у нас что, есть ювелир в Речном? - несказанно удивилась я.

Любомир нахмурился. Что его гложило я не поняла, но сделала себе заметочку - любыми методами выпытать эту информацию.

- Очень мелкий. Он только нательными крестами занимается.

- Видала я крест у отца Митрия. - хмыкнула я. - Если такой сделал отец Глафиры, то мелким ювелиром его не назвать.

- Яков Златыч делает кресты только для жителей ближайших деревень и сел. - пояснил Виктор. - Поэтому мелкий ювелир. И даже очень.

Куч завозился у забора и вдруг проскочил под калиткой на участок. Благо, что выглянула луна, и я побежала следом, не боясь переломать ноги. За мной ринулись парни. Подбегая к дверям дома, краем глаза заметила большую тень в углу. Именно туда резко свернул Кучик.

Мама дорогая! Огромная белая собака! Она сливалась со снегом и лишь тень и черные глаза выдавали в этом сугробе живое существо. Маламут!

Кучик подскочил к этой махине и проскользил у нее под пузом. Ну просто Джеки Чан в шкуре щенка! Белый посмотрел себе под передние лапы и завилял хвостом. Мой песель выбрался сзади большого пса и получил хвостом по морде. От удара он отлетел внутрь будки, припорошенной снегом.

- Куч! Малыш, ты не ранен? - я отважно бросилась спасать щенка.

- Куда ты? - перехватил меня за талию Виктор и мы упали в снег.

- Там мой мальчик! Тьфу-тьфу. Мой малыш! - снег залепил мое лицо и я старалась отплевываться в парня.

- Там еще и огромный пес! Совсем сдурела что ли? - он вытер мою физию рукой. - Тебя папа не учил, что к незнакомым собакам подходить опасно?

- Меня учили защищать слабых! - воскликнула я и ударила Виктора в плечо ладошкой. - Любомир, помоги!

А в ответ тишина. Сбоку раздались легкие шаги и над нами возвысилась Глафира с керосиновой лампой и деревянной лопатой в руках. Хочу такую же! Лампу. Лопата у нас имеется.

- Вам пообжиматься негде больше?! - она встала в позу "девушка с лопатой".

Ответили мы вместе.

- Не обжимаемся мы! - это я.

- Проверяем чувства на чужой территории. - это Виктор.

Я слегка прибалдела. Какие такие чувства он проверяет? Чувство самосохранения?

Из ступора меня вывела Глафира.

- Приберите за собой! - она махнула рукой себе за спину. - Там мужик какой-то валяется.

Виктор вытащил меня из снега, отряхнул и ушел смотреть на павшего мужика. Чернявая медленно осмотрела мою обновку и неопределенно хмыкнула.

- Вы чего без приглашения заявились?

- Мы с тобой не то чтобы сильно дружим, чтобы приглашения раздавать. У меня собака убежала, а я за ней.

- А эти? - кивнула Глафира на парней.

- А они мимо проходили. - буркнула я, рассматривая в свете луны и лампы непонятные шевеления. - Может физкультурой занимаются?

Виктор вытаскивал из снега Любомира. Дядя ухватился одной рукой за лоб, а другой вцепился в плечо соседа.

- Это ты его так "приголубила"?

-