Медь и серебро - Наталья Брониславовна Медведская

Отыскав в сарае скамеечку, Ольга уселась под вишню. Откинувшись на толстый ствол, закрыла глаза.

Время тянулось медленно. Она успела пройтись по саду, снова устроиться на скамейке и опять прогуляться. К двенадцати дня, наконец, приехал катафалк, служащие похоронного бюро, погрузили гроб и все отправились на кладбище. Сами похороны и поминки Ольга воспринимала как безучастный зритель. Её не трогали слёзы и показательные трагичные завывания матери. Она слышала, как та спросила у Клавдии Игоревны о похоронных деньгах. Уезжая домой, Ольга отдала пожилой женщине остаток денег, вдруг понадобится что-то ещё оплатить. Видела, как Лидия сунула конверт в сумочку, как недоверчиво и с подозрением оглядела сиделку. Переведя взгляд на Ольгу, сердито нахмурилась. Вернувшись после поминок в дом, вымытый пожилыми подругами Зинаиды Фирсовны, нехотя поблагодарила их.

– Назарушка, ты не мог бы подождать в машине, нам с дочерью нужно поговорить, – заявила Лидия, протирая влажными салфетками лицо.

Назар Алексеевич прищурил глаза, покосился на Ольгу, стоящую у кухонного окна, сложив руки на груди.

– Пообщайтесь, девочки. Всё-таки сегодня вы обе потеряли родного человека.

Дождавшись, когда муж покинет дом, Лидия накинулась с упрёками на Ольгу.

– Ты повела себя ужасно? Всё время поодаль стояла как чужая. Даже не подошла попрощаться с бабушкой. И ещё… это все деньги? – Вытащив тонкую стопочку пятитысячных купюр из конверта, помахала ими в воздухе. – Всё что осталось от похоронных? Почему ты доверила постороннему человеку распоряжаться деньгами? Надо было всё самой проконтролировать.

– Всё сказала?

– Я только начала…

Ольга оборвала Лидию.

– Ничего продашь дом, получишь ещё денежек. А почему стояла как чужая? Может, потому что я и есть вам чужая. Зинаида Фирсовна всё рассказала мне перед смертью.

– Что рассказала? – в глазах Лидии мелькнула паника.

– За своим младенцем ты не доглядела, а чтобы избежать наказания украла чужого.

Побелев от страха, Лидия вытаращила глаза.

– Неправда… неправда… неправда.

– Да не трясись ты так. Срок давности по тяжким преступлениям пятнадцать лет, прошло двадцать четыре. Тебя уже не посадят за похищение. Так что очисти совесть, расскажи, где ты меня украла? Как фамилия моих настоящих родителей?

Услышав, что ей ничего не грозит, Лидия приободрилась.

– Ну и хорошо. Пусть прошлое останется в прошлом. Тебе что плохо живётся? Меньше знаешь, лучше спишь. Вдруг твои родители маньяки? Или алкаши?

– Тебя это больше не касается. Ты мне никто. Просто расскажи, откуда ты меня выкрала?

– А если не скажу? Какая мне выгода?

– Хочешь получить ещё денег? Я кое-что припрятала. Скажешь, добавлю, – блефовала Ольга.

Лидия разозлилась.

– Я так и знала, что ты прибрала к рукам часть денег.

– Говори.

– Как ты проверишь, что я говорю правду?

– Я пойму, – заверила её Ольга.

Лидия плюхнулась на табурет.

– Я любила только одного человека. А он бросил меня. Даже беременность его не остановила.

– Ближе к делу. Это я уже слышала прежде, – поторопила её Ольга.

– Я думала, что увидев ребёнка, он смягчится. Но Олег не приехал на выписку из роддома, только мама взяла мою малышку на руки. – Лидия всхлипнула. – Как мне было обидно. Других встречали мужья с цветами и подарками, а я одна. Я писала ему и звонила по стационарному телефону. Он не отвечал и трубку не брал. Передал матери сберкнижку, на которую положил деньги для ребёнка, меня даже увидеть не захотел. Мать меня пилила каждый день, мол, я опозорила её на всю Камышовку. Я перебралась в Анапскую. Катенька… – Лидия зарыдала. Чуть успокоившись, просипела: – так я назвала свою девочку. Мне было трудно. Я ненавидела и любила Олега. Катенька плохо спала по ночам, я устала и позволила себе расслабиться. А когда очнулась, моя малышка была уже ледяной. Жутко ледяной. Не знала, что тело может таким стать. Я чуть с ума не сошла от страха. Позвонила матери. Она приехала быстро. Начала орать на меня… А мне и так было плохо, а тут ещё она… Я выскочила из дома и побрела по улице. Возле хозяйственного магазина «Домовой» увидела большую двойную коляску. Какая-то глупая мамаша оставила на улице близнецов. Не знаю, что на меня нашло, я посмотрела внутрь: младенцы приблизительно возраста моей Катеньки. Оглянувшись по сторонам, убедилась: улица пуста. Мне дико везло. Мальчика в голубом одеяльце я не тронула, зачем он мне, а вот девочку в розовом забрала. Прижав тебя к груди, помчалась домой. Ты заменила мне дочь, но полюбить, я так и не смогла. Моё маленькое солнышко лежало под рябинкой. А ты жила. Где справедливость?

Ольга не стала говорить, что Лидия сама во всём виновата, это было и так очевидно.

– Как фамилия моих родителей? Уверена, вся Анапская гудела. Ведь пропал ребёнок.

– Я сидела тихо, как мышь. На улицу не высовывалась. На приём к врачу пошла лишь спустя месяц. Меня отругали, что не приходила на взвешивание, но я сказала, что наблюдалась у фельдшера в Камышовке. Боялась, что доктор узнает ребёнка, но ему, вероятно, все младенцы на одно лицо. А спустя два месяца я успокоилась и зажила свободно.

– Фамилия, – напомнила Ольга.

– Деньги, – протянула Лидия руку.

– Я соврала. Всё, что осталось сейчас у тебя.

– Раз так, то и я фамилию забыла.

– Чёрт с тобой! Сама узнаю. Не думаю, что в Анапской среди близнецов пропало много детей. Скоро всё выяснится. А тебе немать скажу одно: не попадайся мне на глаза. Видеть тебя не могу. Нас ничего больше не связывает.

Лидия усмехнулась.

– Можно подумать, ты мне нужна. Всё что хотела, я уже поимела.

Ольга мельком посмотрела на прето-лока алчности, жадности и ненасытности, появившегося у Лидии, и усмехнулась. Жизнь и голодный дух на пару накажут эту аморальную и циничную женщину.

Выйдя из дому, села на мотоцикл. Кивком попрощавшись с Назаром Алексеевичем, выехала на дорогу.

Глава 11

Денис так устал от нытья двоюродного брата, что мечтал оглохнуть на время. Кирилл и спустя время не отошёл от расставания с Евгенией. Он хандрил, плакался о своей утрате каждому, кто хоть немного хотел его слушать. Все Елагины были в курсе его проблем. Кто-то жалел и утешал Кирилла, кто-то советовал выбросить обманщицу из головы. Его родители втихомолку радовались: заносчивая и высокомерная девушка им никогда