Медь и серебро - Наталья Брониславовна Медведская

Зинаида Фирсовна замолчала, делая передышку.

Ольга терпеливо ждала. Сердце колотилось так быстро, что кровь в висках стучала отбойными молоточками.

– Лида сказала, что не доглядела за Катенькой, и та ночью умерла. – Зинаида Фирсовна глубоко вздохнула. – Только… я увидела в кухне бутылки… из-под вина. От Лиды несло перегаром, в доме грязь… А моя внученька так похудела… Я не смогла добиться от дочери правды… Догадалась…Находясь в запое, она…она…забыла про Катю. Бедная моя внученька… лежала в грязных пелёнках, окоченевшая. Я чуть не убила… Лидку. А эта змея ревела, спрашивала… что теперь делать? В тюрьму мол, не хочет. Пока… пока… я обмывала несчастную… малышку, одевала… в лучшие одёжки, Лидка куда-то смылась. – Слёзы катились по сухой пергаментной коже Зинаиды Фирсовны. – Что я могла поделать? Лида моя дочь… единственная.

Ольга ощутила, как ярость затмевает ей глаза.

– И вы простили ей убийство внучки?

– Нет не простила, но доносить… на дочь не стала. Помнишь рябинку у забора?

Ольга кивнула.

– Там я похоронила Катеньку… и рябинку посадила.

– Я откуда взялась?

Зинаида Фирсовна тяжело дышала. Такой долгий разговор давался ей с огромным трудом

– Пока я хоронила внученьку. Лида притащила откуда-то младенца… Она была не в себе, когда сделала это…

– Ещё как в себе, – зло бросила Ольга. – Уморив собственную дочь, просто поменяла её на украденного ребёнка. А вы молчали, покрывая убийцу.

– Прости меня, – затухающим голосом произнесла Зинаида Фирсовна. – Прости… Батюшка сказал: срок давности… преступления истёк. Лиде ничего не грозит… Мне так тяжело… Прости.

Ольга хрипло засмеялась.

– Грош цена вашим словам, вы рассказали мне, потому что Лидия теперь точно избежит наказания. Кто мои родители?

– Не знаю. И Лида не знает.

– Врёте. Анапская хоть и большая станица, но не город-миллионник, слухи о краже ребёнка должны были взбудоражить всех. Как фамилия моих родителей?

– Правда не знаю, – ещё тише прошептала Зинаида Фирсовна. – Прости… прости.

Тело больной вытянулось в струнку. Глаза с огромной надеждой уставились на Ольгу.

Она мгновенно осознала: небабушка стоит на краю вечности. Сердце замерло, словно его сжали ледяные пальцы.

– Прощаю, – выдавила она из себя. – Бог с вами. Уходите с миром. Прощаю вас.

Тонкие узкие губы Зинаиды Фирсовны растянулись в улыбке. В глазах промелькнуло облегчение и тихая радость. Тело вздрогнуло пару раз и застыло в оцепенении. Глаза удивлено раскрылись, будто она что-то увидела. Зрачки расширились и заняли почти всю радужку, сделав взгляд бездонным и жутковатым.

И без врача Ольга поняла: Зинаиды Фирсовны не стало. Выскочив из дому, помчалась к соседке.

– Баба Даша, пойдёмте. Кажется, бабушка, – на этом слове она запнулась, сглотнув слюну, продолжила: – умерла.

Соседка быстро перекрестилась.

– Слава богу, отмучилась. Звони в «Скорую», а потом сообщи участковому.

Ольга осталась звонить. Баба Даша направилась в дом.

Минут через десять она вышла на крыльцо. Ольга сидела на ступеньках, обхватив голову руками. После сказанного Зинаидой Фирсовной стало понятно, почему так небабушка и немать относились к ней, но это не оправдывает их равнодушия и жестокости. В самой глубине души затеплилась надежда, что она сможет найти свою настоящую семью. Вряд ли в станице за двадцать четыре года много раз похищали детей. Старожилы должны помнить этот случай. Она обязательно вытрясет из Лидии всё, что она помнит, матерью эту женщину называть не хотелось. Вспомнив о Лидии, набрала её номер.

– На этот раз она ответила:

– Ты чего трезвонишь? Обещала сменить тебя, я так и сделаю. Подумаешь, на день-другой задержусь. Не облезешь.

– Зинаида Фирсовна умерла, – спокойным ледяным тоном проинформировала она.

– Чего? Как умерла?

– Как все. Когда тебя ждать?

– Чёрт! Приеду только к вечеру, я не в Анапе.

Ольга молчала.

Лидия приказным тоном сказала:

– Сделай там всё, как полагается. Мать говорила: что посмертную одежду уже приготовила. Она на верхней полке в шифоньере. Покажи бабе Даше, соседка знает, что делать.

Баба Даша и правда знала.

Сначала приехала «Скорая», врачи зафиксировали смерть. Сидя на кухне писали какие-то бумаги, задавали Ольге вопросы. Прибывший следом за врачами участковый, тоже уселся за стол, стал заполнять свои документы. Видя растерянность Ольги, пожилой участковый с добрым, умным лицом, чем-то похожий на постаревшего Сергея Безрукова, участливо поинтересовался.

– Есть кому заняться похоронами? Твою бабушку в морг забирать не будут, ведь её выписали из больницы, чтобы она спокойно умерла в кругу родных людей. Только вот кроме тебя, я другой родни не наблюдаю.

Ольга вздохнула.

– Дочь Зинаиды Фирсовны приедет завтра.

Соседка бросила на неё хмурый взгляд.

– А ты чего бабушку по имени отчеству называешь.

Ольга промолчала.

– Ой! Что это я. Ты видно в шоке. Я так понимаю: Лидия появится не скоро, а надо организовывать всё уже сейчас.

Проводив врачей и участкового, бабушка Даша взяла Ольгу за руку.

– Послушай меня, девочка. Давай вместе отыщем, во что одевать покойницу.

Ольга дёрнулась.

– Не бойся, обмывать и одевать её ты не станешь, родным этого делать нельзя. Скоро придёт Клавдия Игоревна, я уже ей позвонила. Мы сами всё сделаем. Я ещё внука позвала, займёшься с ним организацией похорон. Он подскажет тебе, что и как делать.

– Спасибо, – дрогнувшим голосом произнесла Ольга. Помощь соседки оказалась бесценной. В трудную минуту она подставила плечо и делала это естественно и спокойно.

– Не надо меня благодарить. На то мы и соседи.

На полке в шифоньере отыскалась не только одежда, в целлофановом пакете лежала стопочка пятитысячных купюр.

– Умница Зина, обо всём позаботилась.

Вручив деньги Ольге, баба Даша подтолкнула её к входной двери.

– У тебя куча дел. Климушка уже подъехал, ждёт на улице.

Внук бабушки Даши оказался молодым человеком лет двадцати, но в отличие от Ольги он откуда-то знал все тонкости похоронного дела. Поприветствовав, белобрысый голубоглазый паренёк пригласил её в старенькую «шестёрку».

С его помощью в похоронном бюро «Светлая память» она выбрала гроб, облачение, крест, венки, заказала все нужные надписи, оплатила катафалк и поминальный обед. Ольга была признательна неожиданному помощнику, понимая, что без него не справилась бы.

К вечеру всё было сделано. В гостиной на табуретках стоял гроб, в нём лежала довольно жутко улыбающаяся покойница. Взглянув на неё мельком, Ольга выскочила во двор.