Асины журавли - Елена Чумакова

– Вира!

Качели дрогнули и медленно поползли вверх. Пол уходил все дальше вниз. Сидеть на узкой перекладине было очень неудобно, даже больно. Ася намертво вцепилась в стропы. Ей почти сразу захотелось крикнуть «хватит!», но она уговаривала себя: «Еще чуть-чуть, еще пару секундочек…». Боялась посмотреть вниз и разглядывала приближающийся купол.

– Стоп! – раздалось снизу.

Качели дрогнули и остановились, слегка раскачиваясь. Ася посмотрела под ноги и удивилась, как она, оказывается, высоко. Снизу расстояние до купола вовсе не выглядело таким уж большим, но сверху!.. Голова сразу закружилась.

– Майна! – крикнул фокусник, и Ася поехала вниз. Ноги коснулись пола, она спрыгнула с перекладины, но разжать пальцы рук сразу не смогла, их свело судорогой. Потребовалось несколько секунд, чтобы отпустить стропы.

– Ну что ж, годишься, беру тебя в ассистентки, – улыбнулся Станислав. – Зося, забирай новенькую под свое крыло, будешь ее обучать.

К утру на месте шапито была только утоптанная земля, по которой ветер лениво гонял обрывки афиш, клочки сена. На рассвете обоз с цирковыми артистами, реквизитом и дрессированными животными покинул Ярославль. Новая знакомая крепко спала, плотно завернувшись в одеяло, а от Аси сон бежал. И дело было вовсе не в жестком тюфяке, а в мыслях, тревогах и предвкушении приключений. От жаровни с тлеющими углями шло тепло, но в кибитке все равно было холодно. Ася вылезла из-под одеяла, завернулась в свой тулуп и высунула голову из-под полога.

Занимался поздний мартовский рассвет. Алая полоска над горизонтом ширилась, окрашивая тревожными отсветами сизые тучи. На ее фоне четко вырисовывались темные силуэты голых деревьев. Над ними кружили черные птицы, то ли вороны, то ли грачи. Показался краешек солнечного диска. Светило уверенно выбиралось из плена облаков. Еще минута – и засияло, вмиг изменив мир. И облака, и осевший снег окрасились в праздничный алый цвет. Серп луны над горизонтом бледнел, словно растворяясь. Небо быстро светлело, от ночи не осталось и следа.

Ася и сама не заметила, как в порыве чувств запела тропарь воскресный, сначала тихонько, чтобы не разбудить Зосю, затем увлеклась, и голос полетел, как в храме, торжественно и вольно, пока ворчание спутницы не прервало ее пение.

На следующий день обоз прибыл в Нижний Новгород. Ася с любопытством вертела головой. Большой, многолюдный, шумный город пугал и притягивал одновременно. Пока владелец цирка договаривался в управе о месте для шапито, Станислав пригласил девушек, работающих в его номере, в трактир, новенькую усадил рядом с собой. В ожидании полового с заказанными блюдами спросил:

– Барышни, скажите, я один слышал сегодня на рассвете, как над нашим обозом поет ангел, или вы тоже это слышали?

Все удивленно переглядывались, только Зося хмыкнула:

– Ангелов не слыхала, а новенькая спозаранок спать не давала. Петь ей вздумалось.

– Ну, раз она тебе спать мешает, могу ее в свою кибитку забрать.

Среди девушек прошелестел смешок. Зося поджала губы:

– Забирай, не впервой чать.

Ася зарделась, сказала потупившись:

– Извините, я больше не буду.

Станислав ответил уже серьезно:

– Не смущайся, поешь ты славно. Надо подумать, как использовать это в номере. Пожалуй, я сам займусь твоей подготовкой.

Сердце Аси радостно встрепенулось – Он! Сам! Она готова была учиться хоть сейчас.

Шатер разрешили установить на Софроновской площади на Нижнем базаре. Бойкое место, близость пристани и обилие магазинов обещали хорошую выручку. Пока шли работы, Бартошевский действительно взялся за обучение новенькой.

Труппа расквартировалась в «нумерах» над трактиром. Окна выходили на Волгу, запруженную пароходами, баржами, лодками. Движение на реке было не менее оживленным, чем на городских улицах. Асю поселили в одной комнате с Зосей. Девушки понемногу сближались. В редкие свободные вечера им нравилось сидеть на подоконнике, смотреть на огоньки пароходов, барж и болтать. Зося рассказывала много цирковых баек, приоткрывала секреты фокусов. Однажды, уже укладываясь спать, она вдруг сказала:

– Ты бы поосторожнее была с нашим… фокусником. Ты не первая, на кого он глаз положил. Как бы ты, открытая душа, в беду не попала. Строже будь, держи Бартошевского на расстоянии. Это я тебя по дружбе предупреждаю.

Новоявленная подруга уснула, а Ася все ворочалась, думала, вспоминая сегодняшнюю репетицию: как Станислав сжимал ее талию, помогая сделать сальто, как заглядывал в лицо, как лучились его глаза… Верить Зосе не хотелось, но с этого дня она стала осторожнее, уже не доверялась Бартошевскому так безоглядно.

Настал день Асиного дебюта. В начале представления она вместе с другими девушками вышла на арену в гусарском ментике и короткой до колен юбочке. Четко выполнив под музыку все движения, которым ее научила Зося, вернулась в кибитку, переоделась в расшитое блестками трико, струящееся полупрозрачное платье и парик – все точно такое, как на Зосе. Со зрительских мест их и не отличишь друг от друга. В кибитку заглянул Бартошевский. Вид собранный, даже строгий, нет и следа обычной дружелюбности.

– Готовы? Номер начинается, все по местам. С Богом!

Ася завернулась в темную накидку и, шепча молитвы, вскарабкалась по веревочной лестнице на самую макушку шатра. Здесь, приникнув к люку, ждала условного момента. Наверху было ветрено и страшно. Наконец Зося вошла в ящик, Станислав накинул на него покрывало и через несколько секунд сдернул. К изумлению публики ящик оказался абсолютно пуст. Ася знала, что Зося там, внутри, за фальшивым дном. Настал ее, Асин, черед. Скинув плащ, девушка нырнула в люк и села на увитую бумажными цветами перекладину. Скрипач заиграл вальс Штрауса, флейтист подхватил мелодию, качели медленно пошли вниз. Ася запела. В этот момент страх прошел, она даже начала слегка раскачиваться, словно на садовых качелях. Публика замерла, и лишь когда Асины ноги коснулись арены, зал взорвался аплодисментами. Номер имел поистине оглушительный успех. Все последующие дни у кассы цирка выстраивалась очередь, зал был полон, сборы выросли. Изменилось и отношение труппы к новой артистке, она стала своей. Но самое значимое для Аси было то, что изменилось отношение Станислава: исчезла снисходительность, а во взгляде появились не только интерес, но и теплота.

На летние месяцы цирк переехал в Ялту, поближе к состоятельным скучающим курортникам. По понедельникам у артистов был свободный от выступлений день. Днем все равно многие репетировали, готовили новые, оттачивали старые номера, зато вечером можно было отдохнуть. Станислав приглашал Асю на прогулку по набережной. В труппе заключались пари на то, как далеко зашли отношения этой парочки и когда эта идиллия закончится. Новоявленная «звезда» не замечала ни шепотка за спиной, ни поджатых губ подруги. Ася просто была счастлива и ни до кого, кроме любимого, ей не было дела. Однако,