Повитуха из другого мира. Я (не) твоя пара, дракон! - Лия Совушкина

крутила головой из стороны в сторону, рассматривая виды. Осень в этих краях была просто волшебна: многочисленные деревья сверкали золотыми листьями, словно драгоценные, а статуи животных напоминали настоящих. Ухоженные тропинки петляли по саду, наверняка заводя в совсем уж отдалённые места.

Стараясь не останавливать взгляд на широкой спине экономки, я высматривала пути побега. Не только же красотой любоваться, нам ещё побег планировать. Служаночка искоса смотрела на меня, и от этого так и тянуло показать язык. Тьфу, сейчас совсем не время для глупостей. Сам факт того, что меня вели в главное крыло, настораживал. Что им от меня надобно?

Войдя в шикарный холл каменного замка, я уставилась на широкую лестницу, ведущую на второй этаж. По обе стороны расходились коридоры с арками, на мраморном полу цвета сливок расстелили ковры. Стены покрывали гобелены, изображающие природу. Стрельчатые окна с витражами пускали разноцветные блики на стены, придавая им живости. Удивительно, как мастерам удалось красочно украсить стыки у потолка, сделав там подобие галтелей из камня. Однако долго любоваться мастерством архитекторов мне не дали.

Экономка больно дёрнула за руку, буквально утаскивая в левый коридор. Там вновь были арки и двери, а также поворот в неизвестность. Откуда-то доносились приятные ароматы свежей выпечки и сладостей, услышав которые мой живот забурчал от голода. Обхватив его свободной рукой, я сжала ткань платья. Ничего, скоро смогу поесть. Не станут же меня морить голодом, верно? У меня с трудом получалось поспевать за широкими шагами госпожи Брунхильды, несмотря на её внушительный вес.

Наконец-то мы остановились у широких дверей, украшенных резьбой и витыми бронзовыми ручками. После кивка экономки двое слуг услужливо начали их раскрывать. Заскрипело дерево, с трудом двигаясь по мраморному полу. Поморщившись, я всмотрелась в то, что скрывалось за ними.

— Ну здравствуй, дочка, — медовым голосом пропела худощавая женщина, вставая из-за длинного стола. — Не стой же на пороге, заходи скорее!

Глава 7

«Глория, я правильно понимаю, что мы столкнулись с твоей мачехой?»— мысленно обратилась я к соседке, глядя на сушеную воблу в шикарной столовой.

«Д-да, это г-голос леди Р-руделии фон Эдельвейс,— затравленно пробормотала Глория и шёпотом добавила: —Б-будь осторожна».

Экономка втащила меня полностью в столовую, и за нашими спинами захлопнулась тяжёлая дверь. Я растерянно смотрела на небольшое семейство, сидевшее за длинным столом с десятком тарелок и блюд. Во главе был тучный лысеющий мужчина, скорее всего, отец, — подумала я. Напротив него, ближе к выходу, расположилась Руделия в бирюзовом платье, подчёркивающем её худобу и бледность кожи. Чёрные волосы служанки подняли повыше, открывая гусиную шею, украшенную золотым колье. На скуластом и вытянутом лице женщины сверкала белозубая улыбка, напоминающая хищный оскал. Б-р-р, акула какая-то.

— Лед-ди Р-руделия, — смущённо пробормотала я, отводя взгляд в сторону.

Не повезло. Я столкнулась взглядом с невероятными серыми глазами, которые презрительно прищурились. Хищное мужское лицо скривилось при виде меня, тонкие губы поджались в сплошную линию. Ему было около тридцати, не больше. Внезапно зрачки незнакомца вытянулись в вертикальную линию, и я отшатнулась. Мать моя женщина, монстр! Татуировка на запястья начала гореть изнутри, пульсируя и распространяя жар выше по руке. Вскрикнув, я вырвала локоть из чуть ослабшей хватки Брунхильды и обхватила метку пальцами. Холодная кожа совершенно не вязалась с ощущением жара, который не хотел исчезать.

— Я так понимаю, — по столовой разнёсся довольно знакомый голос, пропитанный саркастическими нотками. — Это и есть ваша драгоценная и любимая дочь — Глория?

— Да-да, именно так! — пропела Руделия, изящно махнув в мою сторону рукой. — Не обращайте внимания на её вид… Девочка несколько ударилась в веру и считает, что нужно помогать ближним… Вот и трудится… Очень добрый ребёнок…

В пропитанных мёдом словах сквозила фальшь, и мой, тьфу ты, истинный это почувствовал. Он повернул голову к мачехе и насмешливо ухмыльнулся, показывая острые кончики клыков. Я с интересом наблюдала, как та побледнела и плюхнулась обратно на свой стул. Внезапно раздался полный восхищения вздох, заставивший всех, обратить внимание на ещё одного члена семьи фон Эдельвейс.

Пышногрудая девушка мечтательно сверкала глазами, поправляя завитки угольных волос, обрамляющих кукольное лицо. Неплохая фигура была красиво подчёркнута персиковым платьем с корсажем. Внушительный бюст колыхался при дыхании, привлекая взоры. Мой неназванный истинный тут же прилип взглядом к двум холмам, спрятанным за плотной кружевной тканью. Вот гад, не скрывая, пялился и даже замолчал. Я гневно хмыкнула, с трудом подавив издевательскую реплику в адрес плотоядных ящериц. Может, отдать его этой красотке, а что? Вон как она глазами его пожирает, сразу видно, яблоко от яблоньки недалеко падает.

«Глория, а что за девушка у вас тут, одарённая природой?»— мысленно протянула я, чтобы быть готовой к неожиданностям. Догадки у меня уже были, осталось подтвердить их.

«Н-наверное, б-благородная д-дочь лорда Эдельвейса,— глухо произнесла соседка и добавила: —В-виолетта».

«Стерва?»— уточнила, глядя, как сестричка стреляет голубыми глазёнками в моего истинного.

«Да» — чётко и коротко ответила Глория и спряталась.

Что же, приступим к знакомству. Я не глупышка Глория, спрятавшаяся в ракушку из-за их издевательств. Расправив плечи, я натянула на лицо обворожительную улыбку сумасшедшей. Выглянув из-за широкой спины экономки, решительно поспешила к столу. Эхо гулко сопровождало каждый мой шаг, заставляя семейство бледнеть.

Подойдя к замершей бледной мачехе, резко поддалась вперёд, заключая змею в объятия. Та сдавленно зашипела, пытаясь меня незаметно оттолкнуть. Я же держалась крепко, настраиваясь на пронзительную речь. Вобрав в грудь побольше воздуха, и, быстро стрельнув глазами на моего ненаглядного партнёра, всхлипнула. Вспомнив все самые несправедливые вещи из прошлого, особенно щенка Тузика, выкинутого бабушкой, я горько зарыдала. Повиснув на шокированной Руделии, начала причитать:

— М-матушка-а-а! За что в-вы т-так со м-мной?! Я-я н-не хочу-у-у б-больше драить п-полы и уб-бирать навоз!

— Что? — ошарашенно выдохнула Руделия, таки отдирая мои руки от своих плеч.

Женщина не рассчитала силу, отчего я упала на пол. Это дало повод зарыдать ещё сильнее, уже размазывая сопли и слезы по лицу. Сквозь ресницы я наблюдала, как лицо «маменьки» бледнеет, а после наливается алым цветом зари. В столовой слышался лишь мой надрывный плач, что нарушал тишину. Руделия испуганно посмотрела на моего истинного и вновь побледнела. Однако нужно отдать ей должное, леди быстро взяла себя в руки. Нацепив на себя маску безграничной тревоги и любви, она вскочила и бросилась ко мне.

— Доченька, что же ты такое говоришь? — Громко пела мачеха, и тут же