Измена. Право на ошибку - Диана Ярина

роскошным букетом из белых роз, тго же редкого сорта, что муж дарил на годовщину нашей свадьбы. Они, источают нежный и сладкий аромат, который меня совсем не радует.

Зачем-то он собрал целую кучу народа: наши родственники, друзья, знакомые.

Растрезвонил на весь свет, что мы ждем ребенка!

Иначе как объяснить эти шары и плакаты с изображением беременной девушки или маленького карапуза.

Цветы, подарки, увеличенное внимание…

В довершении этого спектакля нас встречает кабриолет с откидным верхом, ярко-красный, сверкающий, словно сошедший в реальность с картинки.

Евгений даже запускает салюты, фейерверк в небе расцветает золотисто-красными вспышками.

Все кругом смеются и улыбаются, поздравляют нас с Евгением, желают стать счастливыми родителями.

Но ничто из этого меня не радует.

У меня на сердце — лед. Он сковывает все эмоции, душу, не оставляя места для тепла. Я смотрю на Евгения, он крепко держит меня за локоть, обнимает.

Он широко улыбается собравшимся и требует от меня того же.

— Улыбнись, ты же не на похоронах! Я такой праздник тебе устроил.

— Хочешь сказать, что все это ради меня, а не для того, чтобы замазать всем глаза?!

Он крепко сжимает челюсти, с трудом сдерживаясь. Евгений не привык, что я так открыто перечу ему.

Откровенно говоря, у нас за все время брака почти не было разногласий.

Так серьезно мы ссоримся впервые.

— Ради нашего ребенка, — произносит муж. — Улыбнись хотя бы ради него.

Я шепчу, глядя на улыбку Евгений:

— Как ты можешь быть таким? Самому не противно? Крутился с этой шалавой, а теперь играешь заботливого супруга.

Евгений наклоняется, словно для поцелуя, но его губы касаются только моего уха:

— Об этой девке ты больше не услышишь. Думай о ребенке. Все остальное... предоставь мне.

— А как же сын? — мой голос дрожит от негодования. — Ты и его предал!

Он отводит взгляд, впервые за все эти дни. В его глазах мелькает что-то, что я не могу понять.

Миг слабости, которую он тут же скрывает за маской равнодушия и всесилия. Я понимаю: спорить бесполезно.

Я опускаю глаза, притворяясь уставшей. Позволяю ему вести меня к машине, как марионетку на нитках.

Силой и открытым противостоянием здесь ничего не решить.

Нужно действовать иначе

***

Кабриолет мягко трогается с места.

Как же я ненавижу его ложь, предательство и весь этот показушный фарс!

Мы едем по узким улочкам, и я замечаю, как Евгений бросает на меня внимательные взгляды. Его напряжение ощутимо, но он старается это скрыть. Я сижу, прижав руки к груди, и пытаюсь успокоить дыхание.

План вырисовывается в моей голове, как карта на ладони.

Выждать, убежать и начать новую жизнь.

Внутри меня растет зреет решимость поступить именно так: ударить исподтишка.

Иначе ничего не выйдет.

— Ты не сможешь от меня скрыться, — наконец говорит он.

Что?

Я аж вздрогнула: он будто прочитал мои мысли!

Его голос звучит спокойно, но в нем слышится угроза.

Я отвечаю, не поднимая глаз:

— Я и не собираюсь. Я просто хочу тишины и спокойствия.

Он молчит, и я чувствую, как между нами нарастает напряжение.

Дорога тянется целую вечность!

Мы подъезжаем к дому, Евгений открывает дверцу машины, чтобы помочь мне выйти.

Я выхожу из машины, поддерживая крепкой рукой мужа. Внутри меня все кипит, но я стараюсь сохранять спокойствие.

Поднимаюсь по лестнице, чувствуя, как сердце колотится в груди.

Дом, в котором я не была так долго, теперь кажется чужим и незнакомым. Кое-что изменилось.

— В твое отсутствие я решил обновить некоторые предметы интерьера. Тебе нравится?

Я молча киваю. Евгений тяжело вздыхает и задерживает дыхание:

— Хотя бы сделай вид, что тебе интересно! — просит он.

— Кое-что мне действительно интересно, не рассчитываешь ли ты, что я лягу с тобой в одну постель? В ту самую постель, в которой ты кувыркался с этой шалавой! — произношу я голосом, дрожащим от гнева. — Я не переступлю порог этой спальни. Тебе придется заставить меня силой! Но не забывай…

Я опускаю руку на живот со словами:

— Стресс вредит малышу.

Муж выругался сквозь стиснутые зубы:

— Спальня обновлена. Если бы ты захотела увидеть, как там все изменилось…

— Мне это неинтересно. Для меня та комната теперь будто заражена проказой, — произношу упрямо. — Навсегда.

Евгений сжимает пальцами переносицу и произносит:

— Иди, выбери себе любую другую комнату, если так хочешь! — говорит он, отпуская мою руку. — Но помни: если ты попытаешься что-то предпринять и твоя глупость навредит нашему ребенку, это будет на твоей совести.

Подлец!

Как ловко он перекинул на меня ответственность за все!

Глава 10. Она

Прошло две недели.

Две недели, проведенные в напряжении: Евгений находился дома, не отходил от меня ни на шаг, не оставлял ни на минуту.

Встану на завтрак пораньше — он уже на кухне, готовлю ужин — сидит рядом и даже заботливо интересуется, не нужна ли мне его помощь.

Дичь какая-то, он никогда кухней не интересовался, никогда не предлагал помощь, а здесь его стало просто не узнать: мегазаботливый, внимательный, постоянно интересуется, не хочется ли мне чего-то необычного.

— Только скажи, Юль, я все достану. В лепешку разобьюсь, но достану! — постоянно твердит.

— Спасибо, мне ничего не хочется.

— Ничего? — острый, внимательный взгляд. — Уверена? Я помню прошлую твою беременность. Ты как-то плакала, потому что тебе соленых арбузов в три часа ночи хотелось, а еще копченую кильку, — улыбается с какой-то трогательной ностальгией.

А меня его улыбочки только расстраивают. Они словно нож по живому: напоминания о том, что мы были влюблены и счастливы, причиняют боль.

Потому что ни следа не осталось ни от этой былой любви, ни от верности!

— Если мне чего-то захочется, я дам тебе знать.

Он ловит мою руку, задерживает в своей.

В глаза заглядывает. Я с трудом выдерживаю его взгляд.

— Точно?

— Точно. Ты еще взвоешь и будешь прятаться от моих беременных капризов. Устанешь от меня.

— Не будет такого.

— Да брось, однажды от меня ты уже устал. Иначе бы не полез на эту…