Истинная за Завесой - Натали Карамель

которую Элеонора отвергла, лишь продолжая кричать, она вдруг выпрямилась. Безумие в ее глазах сменилось на мгновение ледяной, расчетливой злобой. Она указала на Катю:

«Они все лгут! Но она – главная лгунья! У нее не одна стихия! У нее четыре! И темная сила! Она скрывает это! Она монстр! Спросите у них!» – она метнула взгляд на Далина, Луизу, Элис. – «Они видели! Они все видели ее истинную мощь! Она обманывает всех!»

В зале повисла напряженная тишина. Взгляды Судей обратились к названным свидетелям. Катя почувствовала, как котенок внутри нее взвыл от напряжения, сжимая все силы в кулак, сдерживая бушующие стихии и темную мощь.

«Герцог Далин?» – спросил арбитр.

Далин посмотрел прямо на Судей, его лицо было каменным.

«Я видел проявление воды . Только воды. Ничего более. Обвиняемая лжет.» Его голос не дрогнул.

«Луиза Петрова?»

Луиза выпрямилась, ее голос звенел чистотой:

«Госпожа Катя… Екатерина… владеет магией воды. Я видела только это. Показания обвиняемой – вымысел.»

«Элис Вейн?»

Элис подняла подбородок, ее взгляд был кристально ясен:

«Как агент Института, я зафиксировала манифестацию водной стихии. Никаких свидетельств владения другими стихиями или темной силой у меня нет. Обвиняемая пытается ввести Суд в заблуждение.»

Элеонора замерла. Ее лицо исказила гримаса абсолютного неверия, переходящая в животный ужас. Она открыла рот, но лишь хриплый стон вырвался наружу. Ее последняя карта была бита. И бита теми, кого она пыталась обвинить.

Судьи переглянулись. Никаких дискуссий не потребовалось. Глава Совета-Судья поднялся.

«Суд единогласно признает Элеонору Аэргорн, урожденную из Рода Ночных Теней, виновной по всем предъявленным статьям обвинения. Преступления ее вопиющи: укрывательство опаснейшей крови, убийство собственной дочери, похищения, применение темной магии и насилие над душой. Она представляет смертельную угрозу для Драконьего Правления и самому миропорядку.»

Он сделал паузу. Тишина стала абсолютной.

«Приговор: Смертная казнь. Приведение в исполнение – незамедлительно. Именем Предков и Закона.»

Элеонора вскрикнула. Не слово, не проклятие, а высокий, нечеловеческий визг, полный чистого, неконтролируемого ужаса. Она рванулась, но Стражи Порога схватили ее железной хваткой.

«Нет! Нет! Не смейте! Я… Я… ВЫ НЕ ПОНИМАЕТЕ! ОНА! ОНА ОПАСНЕЕ!» – ее крики переходили в нечленораздельный писк, в животный вопль загнанного зверя. Ее волочили к боковой арке, ведущей вглубь Катакомб, туда, где вершилось последнее правосудие Предков. Ее визг, полный безумия и страха, долго еще эхом отдавался в каменных сводах, постепенно затихая в темноте прохода, пока не стих совсем.

В Зале Суда воцарилась гробовая тишина. Запах озона смешался с запахом страха и… пустоты. Катя сидела, не чувствуя тела, глядя на пустое место в центре, где только что стояла ее мучительница. Справедливость свершилась. Но облегчения не было. Только ледяная пустота и гулкая усталость во всем существе. Рука Далина легла на ее плечо – тяжелая, твердая, единственная точка опоры в этом рухнувшем мире.

Глава 48. Пепел Рода и Ключи от Дома

Тишина, воцарившаяся после того, как последний отголосок криков Элеоноры растворился в каменных недрах Катакомб, была тяжелой и насыщенной. Воздух все еще дрожал от только что свершившегося правосудия. Катя сидела, опираясь на Луизу, едва ощущая свое тело. Внутри, в глубине океана, Котенок тяжело дышал, его присутствие ощущалось как изможденная волна.

Глава Совета-Судья поднял взгляд. Его древние глаза, лишенные милосердия, медленно перешли на двух оставшихся мужчин рода Вейлстоун – Графа и Себастьяна. Те сидели, сгорбившись, избегая взглядов. Позор и страх витали вокруг них почти осязаемо.

«Граф Лоренц Вейлстоун. Себастьян Вейлстоун,» – голос Судии прозвучал как скрежет камня. «Суд обращает свой взор на вас. Вы не обвиняетесь в прямом участии в темных делах Элеоноры Аэргорн. Но вы обвиняетесь в ином. В преступном бездействии. В преступном равнодушии.»

Отец и сын вздрогнули, подняв головы. В глазах графа – панический страх, в глазах Себастьяна – загнанная злоба.

«Вы, Граф, как глава рода и отец, обязаны были защитить свою дочь, Катарину Вейлстоун, от жестокости и ненависти под вашей же крышей. Вы закрывали глаза, предпочитая видеть в ней лишь «неудачницу» и «обузу». Вы игнорировали признаки опасного увлечения жены темными искусствами, позволив злу укрепиться в стенах вашего дома. Ваше бездействие создало среду, в которой убийство стало возможным.»

«Вы, Себастьян Вейлстоун, как брат, обязаны были проявить хоть каплю человечности, хоть тень защиты к сестре, которая была беззащитна перед ненавистью матери. Вы не просто не защитили – вы презирали ее. Вы считали ее «бельмом». Ваше презрение и отстраненность были еще одним камнем на ее пути.»

Судья сделал паузу, его взгляд был тяжел, как гиря.

«За преступное бездействие, приведшее к трагедии, за попрание долга главы рода и брата, за соучастие в создании обстановки, породившей чудовищные преступления, Суд выносит вам наказание:»

«Граф Лоренц Вейлстоун лишается трети своих земель и титулов (переходящих под надзор Совета)».

«Род Вейлстоун обязуется выплатить Екатерине Львовне Бродской компенсацию за причиненные страдания и утрату тела в размере пятидесяти тысяч золотых драконов».

«Сумма астрономическая, способная подорвать благосостояние рода на поколения» - присвистнул котенок внутри.

«На род Вейлстоун ложится вечный позор и клеймо соучастников. Их имя будет упоминаться в Хрониках с пометкой о бездействии, приведшем к гибели наследницы и расцвету тьмы».

«Себастьян Вейлстоун лишается права наследования основных титулов и земель рода до конца жизни. Его путь к власти перекрыт».

«Признаете ли вы свою вину в бездействии и равнодушии?» – спросил Судья, его голос был ледяным.

Граф Лоренц опустил голову так низко, что коснулся лбом спинки скамьи перед собой. Его плечи тряслись.

«При... признаю...» – выдавил он, шепотом полного поражения.

Себастьян замер на мгновение. Его кулаки сжались до белых костяшек. Он посмотрел на Катю – не с ненавистью теперь, а с тупой, бессильной яростью за разрушенное будущее. Потом его взгляд упал на Судей, на Далина, чей холодный взгляд обещал немедленную расправу при малейшем сопротивлении. Он резко кивнул, не открывая рта. Признание молчанием.

Стражи отвели их прочь – сломленного отца и сына, пылающего от бессильной злобы. Тень рода Вейлстоун навсегда легла на страницы истории как пример позора и падения.

Судьи перевели взгляд на Катю. Напряжение в зале сменилось другим – ожиданием ее участи.

«Екатерина Львовна Бродская,» – начал Глава Совета, и его голос, к удивлению, многих, звучал чуть менее сурово. «Суд, рассмотрев обстоятельства вашего появления в этом мире и