Яду, светлейший? - Ольга Викторовна Романовская

* * *

После полудня гостей заметно прибавилось. Они стекались в поместье нескончаемой толпой, экипажи у подъезда сменяли друг друга.

Дом полнился голосами. Важные дамы и господа фланировали по парадным комнатам, оккупировали мягкие диваны и летнюю террасу. На последней накрыли фуршетный стол с легкими закусками и еще более легкими напитками.

Анжелика проявила понимание к моим сомнительным музыкальным и вокальным способностям, доверила переворачивать ноты, так что я беспрепятственно наблюдала за гостями через окна Музыкальной гостиной, благо из нее хорошо просматривалась терраса. Сама девушка по секрету призналась, что не горела желанием исполнять хвалебную вещицу:

– Маменька заставила. Она говорит, нам нужно дружить с Клавелами.

– Наверняка мечтает выдать вас за Линаса замуж, – усмехнулась я и успокоила: – Что вы, я не ревную!

Каюсь, вышла из роли, но интуиция подсказывала, Анжелика не представляла опасности. Первое впечатление иногда обманчиво, я тоже не понравилась Линасу с первого взгляда.

– Еще бы! – Собеседница состроила рожицу и с силой ударила по клавишам, издав фальшивую ноту. – Только и разговоров: Линас Клавел то, Линас Клавел се. Мол, брат в столицу перебрался, хорошо устроился, ты тоже времени не теряй. А про чувства слышать ничего не хотят.

Развернувшись ко мне всем корпусом, она мечтательно протянула:

– Хочу как у вас, чтобы случайно встретиться, раз и навсегда!

Милая наивная барышня! В двадцать четыре-то года. Да-да, Анжелика меня старше, по местным меркам, жуткая старая дева. Даже состояние и должность отца (он занимал некий пост в финансовом департаменте) не помогали. По словам Анжелики, обычных женихов, банкиров, торговцев, родители отвергали, а аристократы к ней не сватались. Вот и приходилось сочинять пафосные стихи, исполнять их под музыку на днях рождения важных особ.

– А вы любили? – сентиментальной ведьме вздумалось поговорить о чувствах.

– Нет, – вздохнула Анжелика, – но очень хочу.

Чуть было не ляпнула, что это дело нехитрое. Не успела: на пороге Музыкальной гостиной возникла Аврора.

– Ах, милая Анжелика, – с привычной фальшивой сладостью пропела она, – я вынуждена похитить вашу помощницу. Одна не справляюсь, нужно кому-то еще встречать гостей.

Еще одно испытание. Ладно, подбородок выше, улыбку – шире. Главное, чтобы руки от поцелуев не болели.

Однако все оказалось несколько сложнее, нежели я полагала. Мне предстояло встретить всего одного гостя.

– Вами интересовались, – едва затворились двери Музыкальной гостиной, таинственно обронила Аврора и, бросив на меня пристальный взгляд, с подозрением добавила: – Не предполагала, что у вас в Маконде такие знакомые!

– Какие, миледи?

Сердце упало в пятки. После неожиданного выступления камердинера можно было ожидать чего угодно.

– Он якобы знаком с вашим отцом, – будто не расслышав вопроса, невозмутимо продолжила мать Линаса.

И направлялись мы вовсе не на террасу, а в глубину дома, подальше от посторонних ушей.

Во мне теплилась надежда, что Аврора проверяет меня, как делала вчера за чаем, но она вдребезги разбилась о ее следующую фразу.

– И он вовсе не умер, вполне себе жив.

– Ваш таинственный гость ошибается или перепутал меня с кем-нибудь. Как ни печально, я сирота, меня воспитывали…

– С моей должностью не положено ошибаться: чревато. Равно как иметь плохую память.

Колыхнувшаяся портьера выпустила оставшегося прежде незримым свидетеля нашего разговора. Вот уж не думала, что придворный маг вздумает прятаться как дворовый мальчишка!

Марюс смотрел свысока, с легким прищуром. Мол, захочу – раздавлю, захочу – помилую. Однако мой подбородок не дрогнул, я стойко выдержала удар, умело изобразила удивление:

– Простите, с кем имею честь?

Когда он приехал и, главное, зачем? Не заслал ли камердинера на этот проклятый завтрак? Прежде грешила на Ольгаса, но он мелкая сошка, игрушка в руках патрона, пусть и крайне лживая, мстительная.

– Придворный маг королевства Маконд, лорд Марюс Дье к вашим услугам.

Он картинно поклонился, приложив руку к груди.

Кружившая рядом, словно коршун, Аврора не сводила взгляда с нас обоих.

– Рада знакомству, монсеньор.

Свой реверанс я тоже выполнила безупречно.

– Однако мы уже знакомы. Как вас теперь называть?

Серые глаза лучились довольством. Кот полагал, будто поймал мышь, но она вполне могла оказаться крысой.

– Так же, как и прежде… дядюшка.

Я нанесла удар с самой обворожительной улыбкой.

Лицо Марюса передернуло. Он даже отступил на шаг, отгородился вытянутой перед собой ладонью.

– Дядя? – ошеломленная неожиданным поворотом событий, Аврора уставилась на меня, позабыв о дворянской холодности и правилах этикета.

– Я не могу точно поручиться за степень нашего родства, монсеньор приходится мне то ли двоюродным, то ли троюродным дядей. Он давно не бывал у нас, поэтому не в курсе безвременной кончины моих родителей. Теперь я вспомнила, мне говорили, что один из членов нашей семьи вознесся так высоко!

Говорила, а сама продолжала улыбаться.

– Вы ведь знакомы с моим отцом, он ваш родственник, верно?

Марюс молчал. Только вот выражение его лица изменилось, теперь на нем расцвела схожая с моей, холодная, я бы даже сказала, смертельно опасная улыбка.

– Если мы родственники, как вы утверждаете, то в вас тоже должна течь магическая кровь. Это легко проверить, как и по ауре определить ваш дар. Если угодно, я могу попросить освидетельствовать вас третью, незаинтересованную сторону.

Тучи над моей головой сгущались, рискуя стать темнее сюртука Марюса. Странно, он явился на юбилей Вальтера словно на похороны, даже не во фраке. Уж не нас ли с Линасом надумал отправить на тот свет?

Невидимые челюсти Марюса щелкали перед самым моим лицом. Еще немного – и вцепятся в горло.

Меня неожиданно спасла Аврора.

– Полагаю, – сухо заметила она, – мой сын в курсе способностей своей невесты. Он инквизитор, если вы запамятовали. И ваше поведение… Не нужно впутывать меня в семейные ссоры, монсеньор. Вы утверждали, будто хотите поведать что-то важное…

– То есть вас совершенно не волнует, что ваша будущая невестка – ведьма?

Губы Марюса окаменели в улыбке-оскале. Он нанес свой удар.

– Как – ведьма?

Аврора смогла задать вопрос не с первого раза. Губы ее дрожали, в глазах застыл ужас. Сложно было поверить, что это та же несгибаемая, властная особа, встретившая нас вчера.

– Любая помешавшая планам мужчины женщина становится ведьмой. – Каких усилий мне стоило сдерживать истинные эмоции! И как сложно было врать, зная, что Марюс при желании способен разрушить любую мою ложь. – Монсеньор хотел видеть женой Линаса другую, более близкую родственницу, полагает, будто я приворожила его.

– Боюсь, ворожить вы умеете плохо, зато умны. Вся в отца! Пусть я знал его так недолго.

Уголки губ Марюса заняли прежнее положение, угрожающий блеск в глазах