Теперь открой глаза - Николь Фиорина

– Беги, Джеймс. И если я тебя еще хоть раз увижу, сомневаться не стану.

Джеймс посмотрел на Адриана, потом на меня, а затем подхватил с лужайки свою куртку.

– Ходи и оглядывайся, А! – он приподнял подбородок и сделал шаг назад. – По крайней мере, меня защитят, когда Звенья падут.

Джеймс покачал головой, развернулся и ушел. Мы с Адрианом зашли в дом. Декс расположился на кухне и считал деньги. Меж зубов его торчал косячок. Он облизывал палец перед тем, как пересчитать кучу бабла, потом стучал пачкой по столу и перехватывал ее резинкой.

– Гляньте на фотки и скажите, что думаете.

Его телефон заскользил по стойке. Один из его людей сегодня умер, а Декс так спокоен. Меня это дико взбесило. Я схватил его телефон и тут же увидел десятки голых фото Ли. Я пролистал несколько, одну за другой: она лежала на розовом покрывале в кровати, достойной принцессы, – грудь наголо, палец зажат в зубах. На последней она стояла на четвереньках и оглядывалась назад, хмурясь.

– Кто их сделал?

– Да кто ж его знает. Но они хороши, а? Я послал их своему контакту, чтобы подтвердить сделку. Она идеальна.

Декс выхватил телефон из моего кулака и с восхищением глянул на фотку, выпустив дым прямо в экран.

– Жаль, что ее невинность нам нужна для обмена, такая киска стоит немало денег.

Он провел пальцем по экрану. На лице его заиграла какая-то больная улыбка.

– Мы ведь не собираемся производить обмен, – напомнил я ему. – Я убью Призрака до передачи.

– Да, точно, – Декс щелкнул кнопкой, и экран телефона погас.

Он убрал его в карман.

– Декс… – прошипел я. – Какой у нас план?

Он что-то не договаривал, и мне совсем не нравилось, что я слепо следую его так называемым планам.

– Пока тебе нужно знать лишь основу.

Он снова сделал затяжку, а потом вынул косячок изо рта, придерживая его двумя пальцами.

– Не облажайся, Оливер. У тебя всего один шанс.

Двадцать три

Давай напьемся дешевым розэ,

Обменяемся темнейшими тайнами

И создадим плейлисты из лучших ошибок.

Поцелуй меня отчаянно

В том волшебном темном месте без имени,

Где мы оба были свободны.

Оливер Мастерс

Мия

Младший Лиман родился на две недели позже срока, седьмого августа. Я заснула на коленях у Олли прямо в зале ожидания. У Саммерс случились осложнения во время родов, и ей сделали незапланированное кесарево. Но после жутких шестнадцати часов мы с Олли уже стояли у ее кровати, и она держала на руках своего сына.

– Хочешь его подержать? – спросила Саммер, подняв на меня взгляд уставших, но полных радости голубых глаз.

Ой, нет. Я не могу.

Я никогда прежде не держала ребенка, но я всегда уничтожала все, что попадалось мне под руку.

– Поверь мне. Ты не хочешь, чтобы я взяла на руки твоего сына.

– Вот, – подал голос Олли, забрав маленького Тернера у Саммер.

Он был совсем крошечным и идеально помещался у Олли в руках. Тернер схватил его за палец и уставился на него своими новеньким глазенками. Картина эта заставила в груди что-то сжаться. Олли повернулся ко мне.

– Все в порядке, любовь моя.

Я сдалась и вытянула руки – Олли передал мне младенца.

– Видишь? – он убрал волосы с моего плеча на спину. – Ты для этого создана.

Я молча провела мизинцем по мягкой ручке Тернера.

– Ребята, вы его сделали, – прошептала я восхищенно. – Это правда. Любовь в самом деле вдыхает в этот мир жизнь.

– Правду говорят: пары, которые давно живут вместе, начинают и говорить одинаково, – рассмеялся Трэвис, и я вернула Тернера Саммер.

Мы с Олли рука об руку вышли к машине, попрощавшись с новой семьей. Он открыл дверку, и я устроилась на пассажирском сиденье, быстренько смахнув пролитые слезы. Наверняка это все недостаток сна за последние сорок восемь часов: тогда у Саммер начались схватки. Может, я просто устала, и усталость эта взяла свое. Но если честно, все дело было в том, как зажглись глаза Олли, когда он поглядел на Тернера. А я знала, что никогда не смогу подарить ему нечто подобное.

– Мия, ты плачешь, – Олли повернулся и взял меня за руку. – Почему ты плачешь? Что случилось?

Я потерла глаза, тряхнула головой, чтобы убрать волосы лица, и сделала глубокий вдох.

– Я просто очень устала.

– Ох, нет, не нужно от меня что-то скрывать. Расскажи, что на самом деле случилось, – его рука оказалась на моей шее, и он легонько сжал кожу, а потом погладил меня по спине. – Дело в ребенке?

– Тебе достаточно нас? То есть, если до конца наших дней мы будем одни: только ты и я, без детей?

Обычно разговоры наши были легкими. Мы говорили о будущем, которого оба хотели, шутили о том, сколько денег я должна Олли. Но я никогда бы не подумала, что не смогу сделать его счастливым.

– Ты что, передумала, Мия? Больше не хочешь детей?

Я посмотрела на него: лицо его застыло, губы распахнулись. Олли смотрел на меня не мигая, словно ждал удара в живот.

– Я хочу. Но я не смогу, – я смахнула слезу. – Я не могу иметь детей, Олли. Я не принимала таблеток с тех пор, как ушла из Долора, и не то чтобы мы с тобой прям старались, но ведь и не предохранялись тоже. Ты месяцами кончал внутрь, и ничего не…

– Мия, – перебил меня Олли. – Ты заговариваешься. Я не понимаю. О чем это ты?

– Я говорю, что это мое наказание. За все, что я сделала.

За мрачные мысли, которые роятся в моей голове.

– Я знаю это. Я еще не забеременела и не думаю, что смогу. Не думаю, что я могу забеременеть, Олли.

Он повернулся, глубоко задумавшись. Мне так хотелось услышать, о чем он думает. Что хочет сказать. Мне хотелось забраться к нему в голову, но потом я передумала. Я была в ужасе.

– Ты уверена? – спросил он, и я поняла, что всего пару слышала его голос таким резким и далеким.

В уголках моих глаз собралось больше слез. Я кивнула, и они заскользили по щекам без моего разрешения.

– Прости.

Олли вышел из машины, и перед глазами все поплыло. И я плыла. Он обошел тачку и открыл пассажирскую