Теперь открой глаза - Николь Фиорина

– Ну что? Интересно же.

– Это раздражает. Скажи-ка, когда ты проглотил энциклопедию… до или после того, как наелся исторических трудов?

Я забыл, что на нас смотрят, и открыл дверь машины, поигрывая бровями.

– Как скажешь, мужик. Мия обожает меня слушать. Факты для нее как сладости.

Атмосфера внутри «Фойлс» была совсем не такой, как в «Даунт Букс». Четыре этажа, современные линии, белые стены, стеклянные перила. Книги здесь были главным источником цвета. Здание занимало тридцать семь тысяч квадратных футов. Мой стол поставили на нижнем этаже под транспарантом «Добро пожаловать, любители книг, вы здесь среди друзей». Мы с Лори и Трэвисом обустроились, и работник «Фойлс» запустил мокнущих снаружи людей внутрь.

Моя вторая автограф-сессия, а Мия не смогла прийти. Ей это жутко не понравилось, но у матери Коры случился вчера плохой день, и она попала в больницу. Мия провела там всю ночь и написала мне утром: сообщила, что привезет Кору домой, чтобы немного поспать. Я ответил ей, что это явно не последняя моя автограф-сессия, и у нее еще представится шанс побывать на одной.

Часами я подписывал, улыбался, фотографировался, а Трэвис старался контролировать очередь. Где-то на середине я понял, что больше не могу.

Я запустил пальцы в волосы, и Лори поставил передо мной чашку с чаем из кафе, которое находилось прямо в книжном. Она поняла, что я потихоньку заканчиваюсь. Поправив очки в черной оправе, она прошептала мне на ухо:

– Остался всего час, ты почти закончил.

Я кивнул и выдавил из себя улыбку, когда очередная девчонка подплыла к столу.

Я испытывал по отношению к ним безмерную благодарность – за поддержку, за то, что пришли сюда. Но подступал эмоциональный перегруз: нервы сдавали, энергия заканчивалась. У меня вспотел лоб, зрение начало подводить. Я отхлебнул чая, подписал еще одну книгу, а потом уткнулся лбом в рукав рубашки.

Кто-то бросил мою книжку на стол, и две огромные руки сжали край. Человек подался вперед и сказал:

– Нужно поговорить.

Я поднял взгляд и увидел Итана Скотта. Я сжал челюсти. Каким ветром принесла сюда его и его рыжую шевелюру?

Сначала я почувствовал гнев. Потом по коже пробежалась ярко-белая волна жара. И еще одна. Я больше не контролировал себя. Из-за Итана я в передряге со Звеньями и оказался. Со Звеньями и Ли. С Дексом Салливаном. Со смертью своего брата. Я просто хотел вернуть себе Мию. Из-за него она начала сомневаться во мне, в наших отношениях… даже в самой себе. Она прошла сквозь ад и выбралась еще более израненной, чем прежде. Я заглянул в его зловещие глаза, и пальцы мои дернулись, а разум отключился.

Я перевернул стол, разлив чай. Кто-то схватил меня за рубашку, пытаясь оттащить прочь, – я рвался в бой.

– Я тебя, черт побери, убью! – кипел я, сжав кулаками его рубашку.

Он отступал в толпу. Люди охнули и расступились. Кто-то закричал, но я смотрел только на Итана: он пытался ответить мне. Мы свалились на землю, и меня накрыло волной болезненных воспоминаний. Я ждал ее, искал ее. Я пил, плакал, в груди горела невероятная боль, напоминая мне о жизни без Мии. И я ударил его по скуле – не смог сдержаться. В лицо брызнула кровь, Трэвис схватил меня за руки и оттащил, притянув к груди.

Меня обдало порывом холодного ветра. Мы со Скоттом пялились друг на друга в подворотне. Я старался успокоить ноющие кулаки, выставив их под дождь и прижав рану к губам. Скотт откинул голову назад: капли стекали по его окровавленному лицу. Оба молчали.

– Прости, – наконец заявил Скотт, опустив голову и посмотрев на меня.

В «Фойлс» меня больше не пустят – в то место, о котором я мечтал с детства. Я уткнулся затылком в кирпичи. Как я посмел дать эмоциям разгуляться, почему позволил им взять вверх?

– Я не хотел, чтобы все так получилось, – продолжил он. – Просто среагировал. И да, я забрал девчонку, ладно? Но я не причинил ей вреда. Я, черт дери, испугался и забрал ее. Вот и все. А когда понял, что натворил, я ее вернул.

С языка скатился смешок, в котором не было ни капли юмора.

– Ты вернул ее, – я покачал головой. – Спасибо, приятель, но она тебе не вещь. Ты еще дышишь только потому, что я обещал Мии, что не трону тебя.

Руки тряслись. Я готов был нарушить это обещание, и Итан отвел взгляд, а потом сказал:

– Она снова с тобой?

Я поднял руки.

– Где бы еще ей быть?

Я не хотел прозвучать настолько самонадеянно, но мы с Мией были созданы друг для друга. Почему мир этого не видит? Почему не примет уже? Мне хотелось сотрясти своим криком землю, заорать о том, что наша любовь всегда выигрывала и всегда будет выигрывать. Что ничто не сможет нас разлучить. И если Скотт вернулся, чтобы отобрать ее у меня, это станет его последней ошибкой.

– Забудь, ты прав.

– Что ты сам-то тут забыл, Скотт?

– Я вернулся к Брюсу, но ее там не было. Я должен был убедиться, что с ней все в порядке. Мия сюда с тобой не пришла, и я подумал… вообще-то, не знаю, о чем я подумал. Может, что она выбрала меня. Что я ошибся и не нужно было ее отпускать. Я в таком раздрае оставил ее. Не знаю, мне просто захотелось увидеть ее в последний раз и сказать тебе…

– Я никогда не стану тебе доверять, – быстро признался я.

Машина Трэвиса остановилась в конце аллеи, и звук клаксона отразился от стен.

Скотт оглянулся, поднялся на ноги: одежда его совсем промокла.

– Я подумал, что тебе стоит узнать об этом… я вытащу Томми из тюрьмы, – заявил он, и я повернулся к нему. – Я знаю, что ты пообещал Зику перед смертью, – что ты сделаешь все возможное, чтобы вызволить Томми из тюрьмы. Что ж, это сделаю я. Ради Ливи. Ради Зика. Ради искупления…

Я провел рукой по мокрому лицу и уткнулся ладонями в бедра. Чего он хочет? К чему это все?

– И мне не нужна твоя помощь. Просто позаботься о ней, Мастерс. Мия заслуживает куда большего, чем ужасы этого мира, и ты – единственный человек, который может ей все это дать. Я позабочусь о твоем обещании Зику и освобожу Томми.

– Это все равно ничего не изменит.

Скотт рассмеялся, прижав руку к своему покрытому синяками лицу.

– Я на это и не рассчитывал.

К тому же это в самом деле кое-что