Соленья и варенья от попаданки, или новая жизнь бабы Зины - Ри Даль

Глава 72.

Я проснулась с первыми лучами солнца, чувствуя, как в груди шевелится тревожное предчувствие. Сегодня начинались приготовления к путешествию, и дел было невпроворот. Но, как говорится, глаза боятся, а руки делают. А руки мои, да и сердце, привыкли к труду, что успокаивает лучше всяких травяных отваров.

Санна уже возилась на кухне, когда я спустилась. Девочка, нахмурив бровки, старательно шинковала горьколист, который мы вчера с ней собрали. Её маленькие пальцы двигались ловко, хоть и не без детской неуклюжести. Я невольно улыбнулась — эта кроха, ещё вчера заливавшаяся слезами от страха быть брошенной, а теперь с таким рвением помогала мне, будто хотела доказать, что достойна идти со мной хоть на край света.

— Дивного солнца, милая, — сказала я и подошла ближе, ласково потрепала её по макушке.

— Дивного солнца, — отозвалась она, не поднимая глаз от доски. — Я уже половину сделала. Будем солить?

— Будем, — кивнула я. — И солить, и варить, и закатывать. Работы на весь день, так что давай-ка поторапливаться. Тейра обещала зайти с утра, принесёт ещё овощей и фруктов.

Санна только шмыгнула носом, но я видела, как её щёки чуть порозовели от похвалы. Эта девочка, несмотря на все беды, всё ещё умела радоваться простым вещам — вроде того, что её труд замечают.

Тейра появилась, когда солнце уже поднялось над горизонтом, и принесла с собой корзину свежих яблок — твёрдых, кислых, как раз для повидла. Соседка моя была женщиной крепкой, с руками, привыкшими к работе, и характером, который не всякий дракон переупрямит. Но при этом добрая душа, каких поискать. Она тут же закатала рукава и принялась за дело, будто всю жизнь только и делала, что соленья с вареньями закатывала.

— Зина, ты точно уверена, что хочешь тащиться в эту даль? — спросила Тейра, пока мы с ней перебирали овощи. — Асериз — не ближний свет, да и неспокойно там. Слыхала, торгаллы опять по Бедовой Пустоши шныряют.

— Слыхала, — вздохнула я, не отрываясь от нарезки огурцов. — Но дело у меня там важное. Не могу не поехать.

Тейра посмотрела на меня внимательно, будто пыталась выудить из моих глаз правду, но я только улыбнулась в ответ. Я не могла поделиться с ней истинной причиной своего рвения. Это было моё, личное, и даже доброй Тейре я не готова была открыться.

— Ну, смотри, — покачала она головой. — Только береги себя. И Санну. Девочка к тебе привязалась, как к родной.

— Знаю, — тихо ответила я, чувствуя, как в горле встаёт ком. — Поэтому и беру её с собой. Не могу её оставить.

Мы работали почти весь день, не разгибая спин. Кухня превратилась в настоящий склад: бочки с огурцами, кабачками и патиссонами выстраивались в ровные ряды, а котлы с кипящим повидлом наполняли воздух сладким ароматом яблок и груш. Санна носилась между нами, то поднося травы, то таская банки, то мешая повидло деревянной ложкой. Её энергия казалась неиссякаемой, и я только диву давалась, как в такой хрупкой малышке столько силы.

К вечеру, когда последние бочонки уже заканчивались, а руки гудели от усталости, во двор въехал всадник — Райли вернулся. Сердце ёкнуло, и я поспешила вытереть руки о фартук, чтобы выйти встречать.

Райли спрыгнул с коня, и я невольно залюбовалась его широкими плечами и пшеничными локонами, которые слегка растрепались от ветра. В его серебряных глазах мелькнула знакомая искра, и я тут же отвернулась, чтобы он не заметил, как щёки мои предательски вспыхнули.

— Ну, здравствуй, Зина, — сказал он с привычной дерзкой ухмылкой, отвязывая от седла большой мешок, где, судя по звуку, находились несколько деревянных бочонков. — Как и просила, привёз тебе бочки. Надеюсь, теперь ты будешь ко мне чуточку подобрее.

— Спасибо, Райли, — ответила я. — Бочонки — это хорошо. А то мы с Тейрой и Санной уже всё, что было, заполнили.

Он окинул взглядом гору банок и бочонков, что громоздились в углу кухни, и присвистнул.

— Да вы тут целую армию прокормить можете, — заметил он. — Это всё на продажу?

— Да, — кивнула я. — Тейра будет торговать, пока нас не будет. Надеюсь, хватит надолго. А то кто знает, сколько мы пробудем в дороге…

Я замолчала, чувствуя, как в груди снова шевельнулась тревога. Райли, словно уловив моё настроение, шагнул ближе и положил руку мне на плечо. Его прикосновение было тёплым, надёжным, и я немного расслабилась.

— Не переживай, Зина, — тихо сказал он. — Постараемся вернуться поскорее.

Я только кивнула, не доверяя своему голосу. Слишком много всего смешалось в душе: и страх перед дорогой, и надежда на правду, и что-то ещё, чему я не хотела давать названия, но что упорно вспыхивало каждый раз, когда Райли оказывался рядом.

— Ладно, давай-ка за дело, — скомандовала я, чтобы прогнать лишние мысли.

Мы быстро управились с оставшимися заготовками. Санна, уже изрядно уставшая, но всё ещё полная энтузиазма, нарезала овощи, а Тейра аккуратно укладывала их в бочонки, перекладывая душистыми травами, чтобы дольше хранились. К ночи кухня сияла чистотой, а запасы выглядели так, будто их и впрямь хватит накормить целый батальон.

— Ну, всё, — выдохнула я, оглядывая дело наших рук. — Тейра, тебе точно хватит этого на пару месяцев. А там, глядишь, и мы вернёмся.

— Не сомневайся, Зина, — ответила Тейра, вытирая пот со лба. — Я уж разберусь. Ты только обещай мне, что будешь осторожна.

— Обещаю, — твёрдо сказала я, чувствуя, как её забота греет сердце.

Следующий день ушёл на сборы. Мы с Санной перебирали вещи, складывая в дорожный сундук только самое необходимое: тёплые плащи, пару смен одежды, сушёные травы для отваров и немного еды — вяленое мясо, лепёшки, горсть сушёных ягод ночницы.

Райли тем временем возился с телегой, которая раньше принадлежала Брунару. Когда я впервые её увидела, она напоминала криво сбитую клетку — вся в занозах, с щелями, через которые ветер свистел. Но Райли, похоже, знал толк в таких делах. К утру телега преобразилась: он укрепил борта, натянул плотный тканый полог, даже соорудил что-то вроде лежанки внутри, чтобы можно было укрыться от холода и спать по очереди.

— Ну, что скажешь? — спросил он, когда я вышла осмотреть его работу. — Не дворец дракария, конечно, но для дороги сойдёт.

— Сойдёт, — согласилась