Сбежавшая невеста - Хэстер Броун

Я не могла позволить ей продолжать.

– Джо, у их дедушки случился инсульт. Он в больнице, и Лео с родителями полетели в Нирону повидаться с ним.

Джо прекратила массировать ноющие ноги и вскинула потрясенный взгляд.

– О нет! Так вот куда Рольф так умчался. – Она сжалась от стыда. – Я же знала, что не стоило посылать ему те злобные сообщения…

– Ну а ему стоило предупредить тебя, раз уж он убегал в спешке.

Я оттолкнулась от дивана и пошла готовить чай, с запозданием вспомнив, что в холодильнике нет молока, поскольку никто из нас не признавался, что его допил. Пропасть между миром Лео и моим собственным никогда еще не ощущалась так резко.

Вместо чая я заварила нам две чашки просроченного растворимого шоколада, и мы сели, чтобы печально гипнотизировать телефоны в ожидании сообщений и сопротивляться желанию проверить шпионские сайты на предмет того, не выложили ли там новости. Это было странно.

Я находилась на грани того, чтобы сломаться и написать Лео, когда он сам позвонил мне из госпиталя.

– Как он? Как ты? – задыхаясь, спросила я. Джо притворилась, что не слушает.

Голос у Лео был хриплым и надтреснутым.

– Плохо. Я видел его десять минут, но он полностью на аппаратах, а в палате с первой минуты торчат все юристы и советники. Если они появились, значит, дело серьезное.

– Мне так жаль. – Я вцепилась в телефон. Мне хотелось быть рядом с Лео, хотя я и не представляла, чем смогу помочь. – Я помню, как умирала бабушка… Самое ужасное в том, что с этим ничего не поделать. Но для него очень важно, что ты рядом.

– Не уверен, что он вообще осознавал, что я рядом.

– Осознавал. Бабушка знала, что я приходила. Мне казалось, что она меня не слышит, однако я повторяла, что сделаю все возможное, чтобы ей стало лучше. Но последнее, о чем она сказала доктору, было ее желание отдать мне Бэджера. – Я помедлила, не зная, насколько это уместно, но Лео, похоже, хотел поговорить со мной. – Мама была немного расстроена. Она думала, что последние слова бабушки должны быть о Боге или о детях, но, как выяснилось, они касались только домашних дел.

Лео попытался засмеяться, и мое сердце рванулось к нему. Такие беды не решат никакие деньги мира.

– Так что он поймет, что ты приходил, – сказала я, чувствуя, что тоже готова расплакаться.

Мне очень нравился Уилли. У него был дар, как у Лео: за пару секунд заставлять кого-то почувствовать себя особенным. А я так и не смогла как следует с ним познакомиться.

– Эми, ты сможешь вылететь утром? – спросил Лео. – Я бы очень хотел, чтобы ты была здесь.

– А я не буду мешать? Это дело семьи…

– Ты тоже теперь моя семья. И ты нужна мне. Прилетишь? Я попрошу Билли тебя забрать, а Нина устроит перелет.

– Конечно, – сказала я не задумываясь. – Я начинаю собирать вещи.

Мой взгляд упал на переполненную корзину нестиранного белья, и я вспомнила, что ношу запасные-запасные-запасные трусики: из-за плотного рабочего графика и еще более плотного расписания встреч с Лео заниматься домашними делами было некогда.

Джо, не сказав ни слова, отставила свой шоколад и начала загружать стиральную машинку.

На следующее утро, когда я прибыла во дворец, мне показалось, что все до единого члены семьи Вольфсбург и все их помощники отправились в госпиталь, так что я провела три часа, сидя в приемной с высокими потолками возле апартаментов Лизы и Бориса в восточном крыле. Ждала, когда появится кто-то, кто скажет, что делать. Разгуливать здесь и рассматривать что-либо я не рискнула, чтобы никто не увидел, как я сую нос куда не следует. Зато я любовалась картинами (Лео и Рольф оказались классическими образцами соответственно светлых и темных предков Вольфсбургов, только без доспехов) и пила чай «Дарджилинг» из фарфоровой чашки с гербом Нироны (два вставших на дыбы льва с золотыми лентами и белыми розами), пока не поняла, что с чаем пора заканчивать. Мне было слишком стыдно искать того, кто расскажет, где здесь туалет.

Лео появился в половине второго, в джинсах, свежей рубашке и с растрепанными, словно после сна, волосами, отчего казался еще сексуальнее. Не тратя ни секунды, он подхватил меня под руку и вывел через боковую дверь в сады, где протащил мимо итальянского сада и австралийских кустарников в приватную часть, куда не допускались туристы, а потом схватил меня и крепко обнял, отчего кровь у меня буквально вскипела.

– Я так рад тебя видеть, – сказал он, зарываясь носом в мои волосы. – Спасибо, что приехала.

– Лео, – я мягко вывернулась из его хватки, – все хорошо? Что случилось?

Он поморщился и усадил меня на ближайшую каменную скамью.

– Дедушка умер этим утром.

Я видела, как он сдерживает слезы.

– О, мне так жаль! – Я взяла его за руки, переплетая наши пальцы.

– Я в некотором роде даже рад. В конце он пришел в себя, но был очень слаб, и возникли проблемы… серьезные. Он всегда был очень активным и не смирился бы с аппаратами. Такое впечатление, что он оставался здесь только, чтобы… – Он уставился на сад, сжав губы.

– Со мной не надо сдерживаться, – пробормотала я ему в плечо. – Все нормально.

Лео развернулся ко мне со слезами на глазах.

– Ты говорила, что последние слова твоей бабушки были о тебе и Бэджере?

Я кивнула.

– Она считала, что только я смогу как следует о нем позаботиться. И это очень для нее характерно: даже в последний миг думать о делах.

– А последнее, что сделал дедушка, – изменил очередь наследования. Теперь папа наследует трон. Не Павлос.

Я удивленно моргнула.

– Что?

– Дедушка внезапно «вспомнил», что папа родился на десять минут раньше Павлоса, и сказал, что называл Павлоса старшим только из-за бабушки, которая считала его первенцем, а он не хотел публично ей возражать.

– Но разве это не записано в свидетельстве о рождении?

Лео устало потер глаза. Он выглядел так, словно вовсе не спал.

– Ты не поверишь, но нашлось свидетельство, подтверждающее новый порядок. И будь я подозрительнее, я бы подумал, что оба свидетельства еще тогда были подделаны на этот случай.

– Но зачем ему так поступать?

– Чтобы посмотреть, какими вырастут оба наследника, и решить уже потом?

– Что? Как в «Стажере»?^[54] – Только задав вопрос, я поняла, что это не самый тактичный вопрос в данном случае.

Лео пожал плечами и кивнул.

– Как я и сказал, в то время парламент хотел видеть серьезного наследника. Павлос всегда был серьезным. Он дипломированный бухгалтер по налогообложению, развлекается тем, что занимается всей налоговой отчетностью семьи. Он представляет Нирону в шахматах. Самым двусмысленным его поступком за всю жизнь была женитьба на француженке.