Притча о судьбе - Мелли Т. Толлэм

Когда я согнула палец, взорвались искры, и моя сердцевина запульсировала вокруг пальца. Я кончила с громким протяжным стоном, когда Райкен отвел бедра назад, затем толкнулся вперед. Сильные пальцы прижались к впадинкам на моих щеках, когда он отстранился оставив лишь кончик.

Мой оргазм захлестнул меня, как волна, и Райкен кончил с хриплым рычанием, впиваясь пальцами в мое лицо, чтобы раздвинуть мои губы. Соленая жидкость покрыла мои губы, подбородок, язык, и Райкен отстранился, с удивлением глядя на это зрелище.

— Хорошая девочка. Теперь глотай.

Мой рот сжался, когда я проглотила все до последней капли, и вспышка ужаса промелькнула в суровом взгляде Райкена, в его голове всплыл наш предыдущий разговор.

После тех усилий, которые я приложила, чтобы заставить его забыть, я, конечно же, не позволила бы ему вспомнить. Я открыла рот и высунула язык, гордо показывая ему, какой хорошей девочкой я была на самом деле.

Он зашипел от этого зрелища, запустив руку в корни волос, в то время как в его глазах светилась чистая гордость. Со вздохом облегчения я поднялась на ноги и прижалась головой к его груди. Пальцы играли с моими волосами, когда Райкен издал низкий гул нежности, подозрение все еще терзало основание его черепа.

Хотя Райкена так и подмывало испортить момент, вместо этого он испустил глубокий, удовлетворенный вздох.

— Пойдем, жена, ляжем спать. Завтрашний день будет тяжелым.

Я сжала его руку и последовала за ним в спальню, мысленно поблагодарив судьбу.

Потому что завтра будет последний день.

Завтра будет день перед моей смертью.

Глава 37

Далия

Собрание было созвано в руинах Камбриэля, на нем присутствовали лорды и леди Земель Смертных, король и королева Нью-Хейзел, Земель Драконов и Эйден. Армии из каждой страны усеивали дворцовую лужайку, их лагеря простирались почти до недавно сровненного с землей Леса.

Казалось, Малахия сравнял с землей не только Кембриэль, но и дом нашего детства. Деревья и растительности в лесу были возвращены к жизни, а затем сожжены, создав идеальное поле битвы, на котором все могли умереть.

Святилище оставалось единственным уцелевшим зданием в Кембриэле. Ни единой трещинки не было видно ни на каменных башенках, ни на резных фигурах горгулий. Малахия оставил бы это нетронутым только по одной причине — это было необходимо для его планов.

Жаль, что он закрыл эту часть видения.

У входа в святилище я вытянула шею в поисках Габриэллы и Киерана. Прошлой ночью эти двое установили душевную связь, но ни они, ни армия Зимнего двора так и не прибыли.

— Я уверен, что она скоро будет здесь, — сказал Райкен, его рука коснулась моей поясницы. — Соединение душ может быть очень преобразующим, утомительным процессом. Им потребуется время, чтобы восстановиться.

Я взглянула на него, когда мимо проходили лорды и леди Страны Смертных, все они направлялись принять участие в саммите.

— Почему у нас с тобой нет душевной связи?

Он лучезарно улыбнулся в мою сторону.

— Потому что нам это не нужно. Это необходимо только для того, чтобы продлить линию жизни смертной пары или увеличить силу. Последствия менее чем желательны: умереть в один день. Если умрет один из связанных, другой должен уйти. Учитывая постоянные угрозы нашим жизням, это слишком рискованно.

Я выгнула бровь, зная его план на завтра — умереть и оставить меня позади. Однако он не понимал, что у меня был похожий план, и мои устремления были намного выше и с гораздо большей вероятностью сработают.

— Давай покончим с этим, — проворчал Райкен, прижимая руку к моей спине. — Мне потребуются все мои силы, чтобы не убить Эйдена. Слишком долгое пребывание в его присутствии может слишком сильно соблазнить меня.

С этим я согласилась, но даже Эйдену предстояло сыграть свою роль в завтрашнем бою, и его преждевременная кончина потенциально привела бы к потере нашего мира.

Жаль, что Райкен не знал. Жаль, что он не мог предвидеть всего, что должно было произойти.

Итак, я тихо рассмеялась, и его глаза засияли гордостью, когда он повел нас в святилище, крепко сжимая в кулаке зелье в кармане. Тот факт, что он держался за него так, словно это был какой-то спасательный круг угнетало.

Тем не менее, я бы изо всех сил старалась не винить его за то, что он впустую потратил нашу последнюю ночь вместе. Райкен искренне верил, что его готовящееся предательство спасет меня, и хотя ему было трудно смириться с двуличием ситуации, он оставался тверд в своем решении.

Так было бы лучше.

Нам никогда не пришлось бы прощаться.

Мы вошли в аудиторию, где проходил последний саммит, но на этот раз смирение овладело теми, кто был внутри. Они тихо сидели в своих секциях, лицом вперед и перед такими условиями своей смерти. Не было бы никаких постоянных переговоров, «око за око» или бессмысленного обмена, потому что не оставалось другого выбора, кроме как сражаться.

Эулалия помахала нам рукой, указывая на два места, где сидели она и делегация Фейри, и я улыбнулась. За последние несколько дней мы обменялись письмами относительно моих планов, стараясь держать Райкена в неведении, и хотя она не то что бы соглашалась, она не мешала мне делать то, что я считала лучшим.

У нее все еще была надежда — что-то, за что боролись мы двое.

Я обняла Эулалию и поцеловала в щеку.

— Все еще в силе на сегодняшний вечер? — прошептала она, и я слегка кивнула, когда мы разделились.

Райкен поприветствовал Финна, Эвандера — отца Финна, лорда Августа, обменявшись понимающими взглядами — подтверждение их тайных планов. Было невозможно сдержать смешок, когда они протиснулись мимо него, чтобы поприветствовать меня, а затем заняли свои места.

Райкен думал, что он такой незаметный.

Зал затих, когда вошли Эйден и Джордж, открывая обсуждение стратегии. Смертные подались вперед на своих местах, сосредоточив внимание и навострив уши.

Взгляд Эйдена остановился на мне, выражение чистого благоговения промелькнуло на его лице, когда он опустился на одно колено. Джордж быстро повторил движение, склонившись перед нами с опущенным взглядом. Быстрый взгляд через зал показал Брэндона, с его второй половинкой на его стороне, и он смотрел на меня глазами, демонстрируя раскаяние.

Это было не так уж хорошо, и после всего, через что мы прошли, мысль о том, что они будут боготворить меня, казалась бессмысленной. Когда-то они обращались со мной как со своим пленником, и никакое раскаяние не могло переписать прошлое.

Я махнула им рукой.