Прятки - Диксон Уиллоу

Он кивает.

— Потому что ты единственный, кого я когда-либо хотел. — я достаю из кармана пакет со смазкой.

Он облизывает губы, пока я разрываю упаковку зубами.

— Я тоже никогда не был с парнем до тебя, — говорит он, пока я капаю немного прохладной жидкости на пальцы.

Это заставляет меня замереть.

— Совершенно ни с кем?

Он качает головой.

Я никогда не верил в риторику о том, что первый раз должен быть особенным или что девственность — это подарок, который ты даришь кому-то, но думает ли он так? Упустил ли Майлз то, чего всегда хотел, когда позволил мне лишить его девственности грубым сексом в лесу?

Мысль о том, что я его единственный парень, невероятно возбуждает и радует моего внутреннего пещерного человека, но мне не нравится идея, что я, возможно, лишил его чего-то, чего он хотел испытать.

— Что не так? — спрашивает он. — Я сказал что-то не то? Я не должен был тебе этого говорить?

— Ты не сделал ничего плохого. — Я потираю пальцы, чтобы согреть смазку, пока она не соскользнула с моей руки. — В ту первую ночь в лесу…

— Была именно такой, какой я хотел, — перебивает он. — Ты сказал мне, что будет, и я подготовился. Я бы не стал этого делать, если бы не хотел.

Я не совсем уверен, но верю ему на слово и потираю его отверстие скользкими пальцами.

Он стонет и раздвигает ноги для меня, и я прижимаю палец к его смягченному входу.

Он издает ободряющие звуки, когда я раскрываю его одним, затем двумя пальцами, но качает головой, когда я начинаю вводить третий.

— Мне нравится, когда я все еще чувствую тебя после, — говорит он, когда я делаю паузу.

Издавая стон, я вытаскиваю из него пальцы и расстегиваю свои штаны. Мой член настолько твердый, что подпрыгивает и бьет меня по животу, когда я спускаю штаны, и я быстро снимаю их, а также носки и ботинки, затем снова забираюсь на него и устраиваюсь между его раздвинутыми бедрами.

Он тянется ко мне, но я отталкиваю его руку и поднимаю пакет со смазкой, который я уронил на кровать.

Он бросает на меня сбитый с толку взгляд.

— Ты не хочешь, чтобы я тебе отсосал?

— Не в этот раз. — Я выливаю остатки смазки на свой член и несколько раз поглаживаю его, чтобы он стал скользким. — Я должен трахнуть тебя, пока не сошел с ума.

Это заставляет его улыбнуться, и он все еще улыбается, когда я направляю свой член к его ожидающему отверстию и прижимаюсь к нему головкой.

Трахать его в лесу было чертовски возбуждающе, но это ничто по сравнению с возможностью наблюдать за его лицом в такой момент.

Взгляд ожидания в его глазах превращается в удивление, когда я вхожу в него, и переходит в чистое блаженство, когда я медленно погружаюсь в него, пока мои бедра не касаются его задницы.

Он выгибается мне навстречу, и я двигаю бедрами в долгом, медленном толчке. Я не отрываю от него глаз, пока трахаю его, постепенно ускоряясь, пока не начинаю входить в него так сильно, что он скользит по кровати с каждым толчком.

Он обхватывает мои бедра ногами, прижимая меня к себе, и жадно проводит руками по моей спине и бокам, исследуя мое тело. Я позволяю ему развлекаться, наслаждаясь огненными следами, которые он оставляет, когда проводит ногтями по моей коже и впивается пальцами в мои мышцы.

В его глазах вспыхивает что-то, почти как безмолвный вызов, когда он скользит руками к моей попке и сжимает ее так сильно, что мой ритм сбивается.

— Вызов принят, — говорю я ему тихим голосом.

Он улыбается и открывает рот, как будто собирается что-то сказать, но я не даю ему возможности. Он вскрикивает в знак протеста, когда я выхожу из него, но этот крик превращается в крик удовольствия, когда я переворачиваю его и ставлю на четвереньки.

Он сразу же выгибает спину, демонстрируя свою упругую попку и накаченные бедра, а я встаю за ним и хватаю его за бедра.

Я не щажу его, когда вхожу в него, и Майлз отвечает мне толчком за толчком, отталкиваясь от меня и прося меня двигаться сильнее и быстрее.

Кровать трясется так сильно, что тяжелая спинка кровати ударяется о стену, и никто из наших соседей не может не заметить, чем мы занимаемся.

Эта мысль щекочет властного ублюдка во мне, который хочет, чтобы все знали, что Майлз мой и что я его завоевал.

Просто потому, что я знаю, что ему это нравится, а не потому, что я беспокоюсь о дополнительном шуме, я поднимаю его, чтобы он встал на колени. Обхватив одной рукой его талию, я прижимаю его к себе и закрываю ему рот другой рукой, чтобы заглушить его крики.

Он сразу же откидывается назад и кладет голову мне на плечо, сжимая руку, которой я его обнимаю, удерживая меня на месте, пока я трахаю его так сильно и быстро, как только могу.

Обычно я могу пережить Майлза без особых усилий, но сегодня все по-другому. Я уже близок к кульминации и не собираюсь заканчивать, не вызвав у него второй оргазм.

Крепко прижимая его к себе, я поворачиваю нас и ползу на коленях к краю кровати. Я сажусь на край матраса с ним на коленях и твердо ставлю ноги на пол.

Мой член выпал из него, когда мы принимали новую позу, и он протягивает руку между нами и вставляет меня обратно в себя, как только я сажаю его на колени.

Как только я устроился, я просовываю руки под его ноги, затем подтягиваю их, чтобы его бедра прижались к груди, и я могу обхватить его шею руками в захвате «фулл-нельсон».

Его крик полон шока и возбуждения, когда я наклоняюсь назад, чтобы иметь достаточно рычага, чтобы войти в него, одновременно тяну его вниз, чтобы трахать его так глубоко, как только могу.

Поза дает потрясающие ощущения, и контроль, который она мне дает над ним, так же невероятен, как и само проникновение в него, но я знаю, что не смогу удержаться слишком долго. Я выше его примерно на пять сантиметров и вешу на сорок килограммов больше, но он все равно высокий, крепкий и тяжелый, и поднимать его таким образом утомительно для меня гораздо быстрее, чем я бы хотел.

Я держусь, сколько могу, но вынужден вытащить из него через несколько минут. Он