Саймон - Анна Есина

но потом так же поманила к себе Игната, как минуту назад братца, и прижалась к его губам в нежном поцелуе. Отстранилась и шепнула почти беззвучно: «Люблю тебя», глядя прямо в глаза.

В палате впервые за долгое время раздался искренний смех — смех надежды и радости. Игнат прижался губами к руке Киры. Геля и Семён, обнявшись, смотрели на эту сцену.

— Нет, ты всё-таки редкостная негодяйка, — тихо произнёс Семён, обращаясь к сестре, голос был полон мальчишеского озорства. — Мы почти два столетия вместе, а как поживает моя рука ты даже не спросила! И в голову не пришло уточнить — где это я такую красоту схлопотал.

Кира слабо улыбнулась в ответ:

— Я так люблю вас всех… Спасибо, что не оставили меня. Дайте вас расцелую, — она изобразила ангельскую покорность, потом сверкнула глазами и выпустила клыки. — Достаточно душевно для тебя, братец?

Все грохнули хохотом, и лишь Кира позволила себе короткий смешок, потому как боль во всём теле мешала ей присоединиться к общему веселью.

Но так ведь будет не всегда. Раны непременно заживут, а у неё будет целая вечность, чтобы поквитаться с Саймоном. Саймоном, которого она любила сильнее, чем кого бы то ни было.

***

Зал ресторана буквально трещал по швам от обилия гостей. Казалось, что сюда съехались все жители города — за столиками теснились нарядно одетые люди (и не совсем люди в том числе), в воздухе витал аромат дорогих духов, изысканных блюд и свежеобжаренного кофе.

— Ну и кто придумал эту вакханалию? — прокричала Ангелина в ухо Семёну, стараясь переорать музыку. Её голос тонул в общем шуме, но в глазах читалось искреннее удивление.

— Я лишь хотел сделать тебе приятно, — улыбнулся он, — но, похоже, слегка переборщил со стараниями.

За соседним столиком кракен Пузя громко рассмеялся:

— А говорили — скромная вечеринка! — и все вокруг поддержали его одобрительными возгласами.

Геля по пути к их с Семёном столику оглядывала приглашённых и без устали махала рукой. Вон Радик и Бажен в компании незнакомых лесных нимф (она уже научилась определять сверхъестественных существ даже в их человеческом обличии), а тут Игнат с Кирой. Главврач радушно улыбнулся, а его спутница махнула брату тканевой салфеткой.

Близняшка быстро шла на поправку. Если первые месяцы после встречи с адскими гончими она провела на больничной койке в состоянии овоща, то теперь лихо навёрстывала упущенное. Следы зубов ядовитых тварей почти полностью исчезли, глубокие раны зажили.

— Ну и с какой целью ты приволок нас в это чудное заведение? — с сарказмом спросила она, хищно поглядывая на брата.

— Веселиться, Кирка. У меня сейчас дело минут на двадцать, а потом зажжём!

Далее они прошли мимо громко хохочущей компании упырей, что состояла из девицы с густыми русыми волосами и двоих брутального вида парней. Геля никого из них не знала, а вот Сёма остановился и приятельски обнял зеленоглазую красавицу.

— Ксенька! Это ж надо, не узнал тебя с ходу!

Они обнялись, девица отчего-то набралась наглости и поцеловала Семёна в уголок рта. На Ангелу даже не посмотрела, будто её вовсе не было.

— Слушай, ну ты красавчик, конечно! И почему я раньше не замечала? — малоприятная Ксенька придирчиво оглядела Саймона и обольстительно улыбнулась.

Сёмка лишь подмигнул и потянул свою девушку дальше.

— Это кто? — Геля не пыталась скрыть недовольство.

— Это? А-а, Ксенька — дочь Игната.

Она обернулась через плечо, чтобы получше рассмотреть кровиночку главврача, и мысленно пообещала себе быть настороже. Ей совсем не понравилась эта девица.

Они поздоровались ещё с десяток раз: пациенты подземной клиники, друзья Семёна и, наконец… Геля застыла с разинутым ртом. Потом взвизгнула и опрометью бросилась к подругам.

— Катька! Маринка! Девчули! Родные мои!

Она поочерёдно висла на шее то у одной, то у второй, потом возвращалась к первой и начинала по новому кругу. Приятельницы радовались не меньше.

— Куда запропастилась-то, а?! Звонки игнорируешь, с квартиры съехала и ни ответа, ни привета!

— Застранка, чего с неё возьмёшь?! Ишь какого доктора заполучила…

— Не, доктор, конечно, секс-бомба! Я б от такого тоже голову потеряла и всех друзей женского пола напрочь позабывала…

— … Но мы-то с тобой не по этой части! Нам можно его показывать!

— Дозировано!

— Ой, Катрин, не начинай! Ты ж у нас в своего мужа без памяти влюблённая!

— В мужа-то да…

— Девчонки! Как я по вам соскучилась! Родные мои!

— Не, ничего не знаю, — Катя продолжала тянуть шею, высматривая в толпе Семёна. — Пока не представишь нас своему травматологу — я с тобой мириться не желаю.

— Всё, понеслась моча по трубам, — Маринка заржала.

Геля схватила подружек за руки и повела к Семёну, который перешучивался с оборотнем Сержем.

— Сём, знакомься! Это Катя и Марина, мои лучшие подруги.

Вампир, само собой, врубил обаяние на все двести ватт и засиял белозубой улыбкой. Комплименты посыпались из него, как из рога изобилия.

В углу зала музыканты пытались перекрыть общий шум своими инструментами, но их усилия были тщетны. Ангелина заметила, как в толпе мелькнуло знакомое лицо, и на мгновение глаза расширились от удивления.

— Нет, Семён, не отнекивайтесь! Вы похитили нашу Гелю, иначе и не скажешь!

— Каюсь-каюсь, дамы! Но разве можно не хотеть владеть ей единолично? — он привлёк её к себе для жаркого поцелуя, но Ангела лишь мазнула губами по его и тут же отстранилась.

— Ты пригласил мою маму? — спросила с укором.

— Ситуация того требует, — Саймон подмигнул и вдруг понизил голос и прошептал, указывая на сцену, — А вот и мой сюрприз.

Там, в полумраке, начали происходить странные метаморфозы: весь свет в зале погас, а над сценой вспыхнули софиты и по чьему-то наущению обратились к Семёну и Геле, словно выделяя их из общей массы гостей.

Музыка стихла, в зале воцарилась тишина. На помост вышел человек с огромным букетом алых роз — наверное, бутонов на двести, не меньше. Держал он его с трудом, хотя и казался довольно крепким мужчиной.

Семён просиял и поспешил к сцене. Луч света проследовал за ним, а другой так и остался окутывать Ангелину слабой синеватой дымкой.

— Я буду немногословен. Нервы, вы ж понимаете, — Сёма усмехнулся, окинул взглядом зал и сосредоточился на той единственной, кого мог видеть отчётливо. — Ангела, мой ангел…

Геля начала догадываться, что происходит, и слёзы сами покатились по щекам, а горло сдавили эмоции, зашкаливающие через край.

— … Ты знаешь, как я к тебе отношусь, но не все здесь присутствующие в курсе, — он покосился на самый дальний столик, который единолично занимала Екатерина Ивановна Болгова. — Поэтому я скажу во