Саймон - Анна Есина

Они ещё долго нежились в объятиях, липкие, но безмерно довольные.

— Ты сказал, что хочешь меня в свою жизнь навсегда, — внезапно вспомнила Геля, приподняла голову от его груди и задумчиво постучала пальчиками по животу. — Это ведь не следует понимать буквально?

— Почему? Я на полном серьёзе говорил, — Семён закинул руку за голову и лениво потянулся.

— Но ведь у нас есть только лет 10–15, это вовсе не навсегда.

— Не понял, ты куда-то собралась через десять лет?

— Я ведь не становлюсь моложе…

— Погоди-ка, — он резко сел, и ей тоже пришлось подняться, — это новый таракаша, который у тебя появился? Теперь ты ещё и на теме возраста готова зацикливаться?

— Нет, я просто мыслю логически, — она обрисовала на его груди контур татуировки в виде кадуцея — крылатый жезл, обвитый двумя змеями. — Ты молод и останешься таким ещё очень долго. Вон Игнату шесть сотен лет, а выглядит он максимум на сорок.

— То есть тебя смущает моя внешность?

— Сём, ты прекрасно понимаешь, к чему я веду. Я уже выгляжу старше тебя.

— А я блондинистее, и что с того?

Она беззлобно зарычала и куснула его за плечо.

— Выключай дурачка, тебе не идёт.

— Сейчас-сейчас, — дурашливо засуетился он и начал хлопать себя по бёдрам и животу, — только очки найду, чтобы умным выглядеть.

Геля надула губы. Семён хохотнул, провалился обратно в диванные подушки и увлёк её за собой.

— Что ты выдумываешь проблемы на пустом месте? Ты красавица и останешься такой ещё долгие годы. И знаешь, почему?

Она положила ладонь ему на рёбра и водрузила поверх подбородок.

— Потому что я нашёл для тебя лучшую в мире работу. Ангел, занимающийся врачеванием, продлевает себе жизнь. Спасая других, ты омолаживаешь себя. Приведу простой пример: мой отец. Он потерял божественный статус ещё до моего рождения, помнишь, я рассказывал? Его изгнали с небес, отобрали крылья, но он здравствует и по сей день, хотя и превратился в смертного. Целительство — вот ключ к долголетию. Если бы твоя мать занималась тем же, сейчас могла бы выглядеть моей ровесницей.

— Хочешь сказать, — Геля несказанно воодушевилась и даже приподнялась в волнении, — я не превращусь в беззубое отродье годам к шестидесяти?

— Именно это я и втолковываю. Мой отец и ныне мог бы выглядеть крепким мужчиной, но тот поступок матери что-то переломил в нём. Когда она сожгла дом бабушки и дедушки и убила их, он постарел за одну ночь, а потом и вовсе начал терять рассудок. Живительная сила покинула его. Конечно, немалую роль играет тот факт, что он полнокровный ангел, а в тебе лишь восьмая часть небесной крови, но, думаю, пару столетий у нас точно есть. А потом я найду себе молодуху, — Семён осклабился.

— Ты уверен? — она всё ещё боялась поверить в столь оптимистичный исход.

— В том, что лет через двести найду себе такую же красотку? Не очень, но я попытаюсь, — он лучился изнутри самодовольством.

— Да нет же, ветреная твоя душонка, — Ангела пихнула его локтем в бок, — я спрашиваю насчёт моего долголетия.

— А, да. За десять лет ты от меня точно не отделаешься.

Он поцеловал её в нос, потом игриво укусил за подбородок и вечер плавно перетёк в ночь.

***

Кира проснулась раньше Игната, влезла в его махровый халат, с удовольствием зарылась носом в воротник, чтобы вдохнуть терпкий запах можжевельника, переплетённый с древесными нотками, и на цыпочках отправилась в ванную. По пути заглянула на кухню, хотела выпить стакан воды, но замерла в удивлении.

За столом сидели двое. Он — рослый детина с буйной шевелюрой цвета горького шоколада, крепко сложенный и довольно симпатичный вампир. Она — обольстительная русоволосая нимфа, в которой Кира с трудом признала Ксюшу. Парочка потягивала свежий кофе, вполголоса обменивалась какими-то репликами и похихикавала.

— Э-э, доброе утро, — Кира решила поздороваться, чтобы убедиться, что лучезарная девчонка, воркующая с кровососом и впрямь дочь Игната.

— О, Кира, привет! — Ксюша повернулась, отсалютовала ей кружкой и кивком головы указала на парня. — Это Фадей. Мы познакомились на днях в ночном клубе. Фадь, а это Кира, избранница моего отца.

— Да мы кажись знакомы, — вампир откинулся на спинку стула. — Помнишь, док, как удаляла мне лишний клык из носа?

Кира закатала рукава излишне длинной одежды, взяла из посудомойки чистую кружку и налила себе кофе.

— Ты тот самый с эктопией зуба? Как не вспомнить, — она прислонилась к кухонной тумбе и отпила глоток блаженной жидкости.

— Прикинь, случилась со мной такая штука, — с жаром принялся рассказывать Фадей, — на насморк пробило. День мучаюсь, два — неделю. Ясно дело, потопал в больницу к твоему родичу. Ну смешно же, вампир с соплями. Попал как раз к доктору Кире, она живо в томограф меня запихала, нашла этот клятый зуб, который застрял в носу…

— … полноценный вампирский клык, который почему-то начал прорастать в носовой полости. Явление довольно редкое, а для вампиров и вовсе нетипичное, — подтвердила Кира.

— Во-во, ты мне его мигом удалила и всё тип-топ, больше не сопливлю.

Ксюша засмеялась, как-то очень легко и непринуждённо. Фадей тоже заржал, залпом опрокинул кофе.

— По какому случаю веселимся, девочки? — в кухню, позёвывая, вошёл Игнат.

Склонился к дочери, клюнул её в щёку, потом так же завис над лицом Киры и вдруг углядел раннего гостя. Застыл.

— Папуль, это Фадей, мой приятель. Фадь, а это мой отец.

В кухне повисла тишина. Игнат хмурился, переводил взгляд с молодого вампира на дочь и обратно, словно старался уличить их в чем-то непристойном.

— Ксю много о тебе рассказывала, — дружелюбно ответил Фадей и протянул родителю руку, — рад встрече.

Древний вампир явно был иного мнения. Судя по яростным движениям крыльев носа, его разгневало появление гостя.

Кира попыталась сгладить острые углы. Обняла ревнивого папашу за шею, приложилась губами к щеке.

— Кофе будешь, милый? — спросила с подтекстом, как бы говоря, будь мягче.

Игнат поддался ласке, вытянул руку и тряхнул ею ладонь Фадея.

— Буду, — отозвался глухо.

— Тогда возвращайся в постель, я побуду феей-крёстной.

— Завтракайте спокойно, мы пойдём, — Ксения встала из-за стола, уцепила приятеля за руку и потащила в коридор. Тот только и успел промямлить: «Хорошего дня».

Из прихожей послышались шепотки и смешочки. И громче всего звучали именно женские интонации.

Кира хмыкнула.

— Что бы там не передал ей твой отец — это явно пошло девчонке на пользу. Честно признаться, я даже не сразу её узнала. Совсем другой вампир.

Игнат рассеянно согласился, а между тем внутри него зрело опасение, что